Избранное

Случилось это так. Она собирала в саду первую клубнику, тяжело вздыхая и срывая ягоды как бы исподтишка, все время со страхом поглядывая на маленького мальчика, игравшего в песке перед крыльцом: как бы он не увидел, где растет клубника. Девушка за ним плохо присматривает, ведь ей нужно еще и готовить (бог знает что и как!), и он может прийти полакомиться ягодами! Калитка в сад издала протяжный скрип, и высокий мужчина в голубой рубашке без галстука, как ходили теперь все эти невоспитанные люди, направился к крыльцу. На звонок никто ему не ответил, и, не видя никого, кроме ребенка, он прошел в сад и заметил Минну.

— Что, доктора Друкера нет дома? — крикнул он.

— Нет, в это время он никогда не бывает дома.

— Разве сейчас не половина второго? — с сожалением в голосе спросил мужчина.

— Конечно нет! — надменно ответила Минна.

— Тогда передайте, пожалуйста, что к нему заходил Михай, товарищ Михай. Привет!

Этого еще недоставало, теперь она должна оказывать им услуги, настанет день, когда они запросят плату за то, что донесли сумку с базара! Чтобы она оказала услугу этому мужлану, который говорит «привет» ей, даме!

Во время обеда прибежал запыхавшийся Друкер и нашел ее в саду на скамейке под липой. Два раза в неделю, в среду и пятницу, когда Анна Вебер приходила домой раньше, Минна обедала в саду, принося с собой на подносе тарелку с супом, второе и компот. Она не желала встречаться с ней на кухне.

— Скажите, пожалуйста, меня никто не спрашивал?

— Кажется, да, — процедила она, надувшись.

— Высокий товарищ, гораздо выше меня?

Минна утвердительно кивнула головой.

— Он не сказал, что его зовут Михай и что он с фабрики имени «Седьмого ноября»?

Минна задумалась: что это еще за фабрика.

— Бывшая фабрика Зоммера, принадлежавшая вашему брату, — допытывался Друкер. — Он не сказал, когда зайдет еще раз?

Минна застыла с ложкой у рта, дрожь пробежала по ее телу: знает!

— Нет, не сказал. Сказал, что его зовут Михай, мужчина он высокий, а вот когда придет, не сказал. Он, кажется, не очень рассердился, — поспешила выложить она.

Друкер поблагодарил и пошел домой. Минна постепенно успокоилась. Жилец вовсе не казался обиженным, когда упомянул имя ее брата. Может быть, он уже давно это знал, люди постарались ему сообщить об этом, и вот на тебе: не мстит ей за то, что она сестра Оскара, не издевается, даже не отворачивается от нее! Странные люди! Может быть, они не знают, что такое чувство семьи, честь, традиции? Словно они не немцы! Или тоже изменились? — заключила Минна, ощущая глубочайшее презрение к чете молодых врачей.

С этого дня по отношению к ним она испытывала лишь одно чувство — превосходство. Как и за предыдущими жильцами, Минна следила за ними из окна, с лестницы, укрывшись за дубовой колонной, поддерживающей галерею. Какие только люди не приходили к ним, а у них дома даже не было кабинета! Они были одинаково сердечны и с теми, кто приходил в шляпе, и с теми, кто носил кепку. Даже в час послеобеденного отдыха доктор Друкер всегда принимал больных, если те торопились. Минна слышала своими ушами, как однажды он выговаривал какому-то старику, который пытался в холле сунуть ему что-то в карман: «Бросьте, товарищ! Разве мне не платят в больнице? Ведите себя как следует!» Послушать только: он получает жалованье в больнице! Так он ничего не накопит и не купит жене ни шубы, ни драгоценностей! По ночам и доктор, и его жена быстро вскакивали с постели, если их звали к больному. Он отправлялся в больницу, она спешила на дом к больному своего участка. Оба они уходили улыбаясь, словно их ждала какая-то радость или крупный гонорар.

Ребенка они никак не воспитывали, разрешали ему обращаться к ним на «ты», возили его на закорках по аллеям сада, подражая лошадиному ржанью, давали ему сырые фрукты и очень редко — компот! Они говорили, Минна сама это слышала из окна, что осенью отдадут ребенка в детский сад! Минна даже вышла из себя от негодования. Детский сад! Но она понимала их. Разве этот Курт Друкер, когда он был ростом со своего сына, не приходил сюда, держась за руку матери, разве это не он плелся на своих тощих, слабых ногах по этим аллеям, по которым разгуливает сейчас как хозяин. Какой же он был худой и бледный! Понятно, что детский сад для него это великое благо. Кажется, детей там кормят жидкой мамалыгой! Минна думала, что этого вполне достаточно — кормить досыта, ведь родители этих детей, которых отдают в детский сад, сами никогда не бывали сытыми!