Избранное в двух томах. Том 2

технике необоснованно приписывалось универсальное всемогущество в решении

чуть ли не всех мыслимых задач. Но это было позднее, а поначалу гораздо чаще

бывало наоборот — ракетную технику оценивали куда более скептически, чем

она заслуживала.

Легко догадаться, что подобные колебания ощутимо влияли на судьбы как

отдельных людей, связавших свою жизнь с ракетостроением, так и целых

творческих коллективов.

Окружавшие Королева заместители и помощники полной мерой прошли

вместе с ним, как говорится, огонь, воду и медные трубы. И если бы — прибегну

снова к этому допущению — я сейчас писал не воспоминания, а повесть или

роман, то, следуя отработанным литературным нормам, обязательно рассказал

бы, во-первых, о трогательно едином стиле, подходе к делу, даже сходной — как

у близнецов — манере поведения представителей этой группы и, во-вторых, о

безоблачной идилличности их взаимоотношений с дорогим шефом.

Так вот, на самом деле ничего подобного не было.

Королёвские заместители — очень разные люди. Разные по всем статьям: от

круга частных, так сказать, внутрикосмических проблем, в которых особенно

явно проявлялись таланты и знания каждого из них, до таких внешних элементов

поведения, как степень громогласности речи, энергичность жестов или

излюбленный лексикон. Впрочем, иначе и быть не могло, потому что, повторяю

еще раз, каждый из них — личность. В отличие от некоторых других

руководителей, Королев не стремился окружать себя послушными, безликими и

безынициативными (а значит, и неконкурентоспособными по отношению к

шефу) исполнителями. Сильный человек, он тяготел к сильному же окружению.

Тяготел, но — и здесь начинается крушение второй части нарисованной

выше идиллической картины—

292

обращался со своим сильным окружением весьма своеобразно: «выяснял

отношения» с ними, не считаясь ни с временем, ни с местом, ни с составом

заинтересованно внимающей аудитории.

Но и тут обращала на себя внимание подробность, на мой взгляд, принципиального характера: за подвергавшимися поношению замами

сохранялось право отвечать бушующему шефу в той же тональности и тех же

выражениях. И, видит бог, некоторые из них этим правом отнюдь не

пренебрегали!

Работы от своих заместителей Королев требовал неимоверной — почти такой

же, какой требовал от себя.

Павел Владимирович Цыбин рассказывал:

— Даст иногда задание. Выйдешь от него, сядешь в машину, доедешь к себе

— это несколько считанных минут от Главного. Только войдешь в кабинет —

звонок: «Ну как, что-нибудь придумал?» — «Что ты, Сергей Павлович! Бог с

тобой! Я же только что приехал!» — «А по дороге. .»

Сроки давал иногда немыслимые. Скажешь ему: «В такой срок уложиться

невозможно». — «Невозможно?» — «Невозможно», — и объяснишь ему

подробно, какой тут объем работ, что нужно сделать, и так далее. Он слушает, даже головой кивает. Ну, думаешь, кажется, убедил. А он: «Ну, тогда я

освобождаю тебя от должности заместителя Главного конструктора». Много раз

так «освобождал».

Зато доверял СП своим заместителям в полной мере.

Интересно рассказывал об этом один из них — Е. В. Шабаров:

— Поддерживал перед внешним миром каждое наше решение. И это было не

столько даже чертой его характера, сколько, так сказать, элементом системы

управления, принятой им на вооружение. Заместителей он себе подбирал очень

тщательно и каждому выделял четко очерченную область, в пределах которой тот

был полным и ответственным хозяином. Иначе руководить таким огромным

хозяйством было бы просто невозможно. Даже такому человеку, как Королев.

— Ну, хорошо, Евгений Васильевич, — спросил я, — а если заместитель все-таки в чем-то ошибался? Все ведь люди — не боги! Как тогда?

293 — Тогда держись!. Только редко это бывало. Требовательный он был. И мы

все за ним тянулись. Образовался такой общий стиль у нас на фирме — сверху

донизу.

Да, требовательность Главного конструктора была известна широко — и не

только в его КБ («фирме»), но и далеко за его пределами.

И в то же время СП явно стремился своих ближайших сподвижников

всячески поднимать. Он не признавал традиций иных конструкторских бюро, где

генеральный, нагруженный выше головы всеми существующими проявлениями

признательности общества, восседает на недосягаемом пьедестале, а люди, на

которых он опирается в работе, пребывают где-то несколькими этажами ниже. У

Королева было заведено не так. Все его ближайшие сотрудники были удостоены

— естественно, по его представлениям — и званий Героев Социалистического

Труда, и Ленинских премий, и высоких ученых и академических степеней, а

главное — чего не мог бы утвердить никакой самый высокий государственный

акт — занимали рядом с ним положение сподвижников, а не просто

исполнителей.

Очевидное стремление СП использовать каждую возможность, чтобы