Избранное в двух томах. Том 2

«поднять» свою старую гвардию, проявлялось особенно наглядно, когда кто-то из

этой гвардии оказывался в трудном положении юбиляра.

Тут уж Главный прилагал все усилия, чтобы празднование происходило по

«перьвому сорту», что в данном случае прежде всего означало — весело!

Вообще, надо сказать, юмор был в традициях всей корпорации советских

ракетчиков с самого момента ее зарождения. Даже тот факт, что члены ГИРД —

Группы изучения реактивного движения, с которой, вместе с ленинградской ГДЛ, в сущности, началось практическое развитие этой отрасли науки и техники в

нашей стране, — вели свои исследования, как сказали бы сейчас, на

общественных началах, даже этот факт натолкнул их на расшифровку

сокращения ГИРД, несколько отличающуюся от официальной: «Группа

инженеров, работающих даром».

По присущей ему способности к восприятию юмористической стороны

вещей СП был надежным носи-

294

телем гирдовских традиций. Немудрено, что не пренебрегал он этим оружием и в

дни празднований круглых дат жизни своих ближайших сотрудников.

Язык не поворачивается назвать заседания Совета конструкторского бюро, посвященные чествованию очередного юбиляра, торжественными — настолько

легко, весело, шутливо они проходили.

Золотую жилу, к разработке которой охотно прибегала значительная часть

выступавших, представляло собой превознесение высоких волевых качеств и

поразительной стойкости виновника торжества, каковые его свойства ежедневно

проявляют себя в общении с Главным конструктором («Ну, а характер нашего

Главного конструктора присутствующим описывать, конечно, нет

необходимости.. »). Эта тема срабатывала беспроигрышно: аплодировал и

дружно смеялся весь зал, смеялся и утвердительно кивал головой юбиляр, смеялся вместе со всеми и СП. Казалось, ему даже несколько льстило: вот, мол, какой у него характер — о чем бы ни говорили, а все к нему, этому характеру, возвращаются! Только раз, выслушав выступление академика Александра

Юльевича Ишлинского, содержавшее особо острые шпильки по адресу Главного

конструктора, СП как бы про себя заметил;

— Кажется, я напрасно дал ему слово..

Впрочем, эта реплика вызвала только новый взрыв веселья в зале

(«Председатель зажимает критику!. ») и, во всяком случае, на содержание

последующих выступлений никак не повлияла.

Так же охотно включался СП в атмосферу того, что обычно следовало за

торжественной (назовем ее все-таки условно так) частью и деликатно

именовалось частью «художественной».

Во время одной из таких «художественных» частей председательствовавший

за столом друг юбиляра начал с того, что во всеуслышание обнародовал

выдержки из специально по сему случаю составленного документа под шифром

«ОИВС» — «Обязательная Инструкция Взявшему Слово». Как всякая уважающая

себя инструкция, она состояла преимущественно из пунктов запретительных. В

частности, оратору категорически запрещалось прикладывать к слову «заслуги»

эпитеты: «исторические», «великие», «эпохальные»; к слову «вклад» —

«решающий», «огромный», «непревзойденный», «выдающийся»; к слову «уче-295

ный» — «виднейший», «талантливейший», «крупнейший»; к слову «талант»—

почти все те же эпитеты, что и к слову «заслуги», и так далее — инструкция была

достаточно пространная. Особо строго воспрещалось употребление фразы: «В

дни, когда вся страна. .»

Как видит читатель, условия были довольно жесткие: попробуйте

сформулировать мало-мальски приличный поздравительно-юбилейный тост, обойдясь без этих апробированных терминов! Но СП, встав с бокалом в руке, дисциплинированно приложил все усилия» чтобы не вызвать воплей бдительной

аудитории: «Нельзя! Нельзя этого.. » Время от времени с преувеличенно

подчеркнутым беспокойством осведомлялся у председательствовавшего: «Я, кажется, ничего такого не сказал?. » И не скрывал своего полного удовольствия, когда благополучно закончил речь, успешно обойдя все подводные камни

установленного регламента. Сел на свое место и победно оглядел соседей по

столу: что, мол, взяли Королева голыми руками? А?.

. .Королев легко разгорался, легко увлекался. Его старый сподвижник

Михаил Клавдиевич Тихонравов так и сказал, вспоминая СП: «Он был очень

возбудимый, увлекающийся человек — в большом и в малом. .» И

действительно, очень любил он это — с ходу пуститься в разного рода

технические фантазии!

Впрочем, иногда не в одни только технические. На одном вечере, посвященном памяти Королева, я сознался, что далеко не сразу научился

различать, что в красочных рассказах Сергея Павловича можно было с чистой