Избранное в двух томах. Том 2

компетентным, чтобы решить этот вопрос единолично, и передал его на

рассмотрение совета летчиков-инструкторов. Мы не знаем сейчас, было ли

решение совета единогласным. И если нет, то как разделились голоса.

Летчик (в то время учлет школы) А. И. Егоров был свидетелем того, как

прикомандированные к школе французские инструкторы летчики Мутак и

Линьяк говорили Арцеулову, что «даже во Франции никто не рисковал проделать

штопор» и что «такая попытка — безумие, которое только повлечет его гибель».

Правда, говорилось это до полета Арцеулова, но опыт показывает, что

общественное мнение — категория довольно консервативная. Даже самые

очевидные факты перестраивают его обычно далеко не сразу.

Но так или иначе, летчики-инструкторы или, во всяком случае, их

большинство предложение Арцеулова поддержали. И через несколько дней

приказом начальника школы штопор был официально включен в программу

истребительного отделения. И достаточно широко. От обучающегося

требовалось, как пишет сам Арцеулов, «сделать штопор до пяти витков, затем

штопор до восьми витков с выходом в заданнном направлении (свидетельство

очень интересное, так как для этого требуется точное знание величины

запаздывания — от момента дачи рулей на выход до прекращения штопора; видимо, Арцеулов, установив возможность выхода из штопора, сразу же стал

исследовать количественные характеристики этого маневра!— М. Г.). С группой

сильных учеников на пяти самолетах делали одновременный штопор из строя

фронта с выходом в одном направлении. Сам я делал посадки со штопора (то есть

штопор с выходом на минимальной высоте с последующим немедленным

приземлением. — М. Г.), начиная его с высоты 1500—2000 метров. То же делали

инструк-

465

тор отделения высшего пилотажа Холщевников и его начальник Братолюбов —

оба мои ученики».

Арцеулов явно хотел не просто «попробовать» штопор, а полностью овладеть

им. И не только овладеть самому, но добиться, чтобы то же получилось у его

учеников. Впрочем, удивляться этому не приходится: он для того и решился на

свой умный и смелый эксперимент, чтобы люди не бились.

По окончании школы ее ученики оказались самыми активными

распространителями драгоценного опыта борьбы со штопором в авиаотрядах.

Но, не дожидаясь этого, Арцеулов составил подробную инструкцию, которая

была незамедлительно разослана всем авиационным частям русской армии. И

результаты не замедлили сказаться! Мрачная репутация штопора как явления

безвыходно смертельного была заметно поколеблена. Более того: некоторые

летчики стали сознательно прибегать к нему в тактических целях. Известный

летчик А. К. Петренко, не раз отличавшийся в боях как первой мировой, так и

гражданской войны, вспоминал, что он и его товарищи «в воздушных схватках

применяли фигуры высшего пилотажа, в том числе были случаи использования

преднамеренного штопора с целью ухода от артиллерийского огня или

отваливания от самолета противника».

Читатель, наверное, обратил внимание на то, что, рассказывая о дне

исторического летного эксперимента Арцеулова, автор употребляет выражения

«осенним утром 1916 года», «однажды осенью» и тому подобные. Почему не

называется точная дата?

Дело в том, что установить ее. . не удалось. В первых публикациях уверенно

называлось число — 24 сентября 1916 года.

Но очень скоро возникли сомнения. Как мы знаем из документов, Арцеулов

прибыл в Севастопольскую школу авиации лишь 16 сентября. Несколько дней у

него неизбежно должно было уйти на организацию истребительного отделения, знакомство с учлетами и другие дела, связанные с вступлением в командование

подразделением, тем более ранее не существовавшим. Да и само осознание

штопора как демона, с которым надо незамедлительно вступать в бой, окончательно

466

сформировалось у Константина Константиновича в значительной мере под

влиянием катастроф, происшедших у него на глазах уже в школе.

В бумагах Арцеулова имеется написанный карандашом черновик, в котором

содержатся сведения об одном весьма существенном обстоятельстве: «В начале

октября (октября! — М. Г.) в мое отделение были получены из Франции два

самолета «Ньюпор-XXI». На одном из них, поступившем в мое личное

распоряжение, я преднамеренно выполнил.. » — и так далее. Ясно, что, если

«Ньюпор-XXI» только прибыл в начале октября, о штопоре 24 сентября не может

быть и речи. Тем более, что, конечно, потребовалось еще некоторое, хотя бы

самое небольшое, время, чтобы летчик «влетался» в новую машину, в полной

мере прочувствовал ее и лишь после этого мог сказать себе, что готов идти на ней

в такой полет!

В этой же записке Арцеулов называет и число — 20 октября, но называет

лишь предположительно.

Из высказываний разных авторов, называвших разные даты выполнения