Избранное

– Ах, – говорит, – господин Семечкин, как я рад. Думал, уж не придете.

– Извините, – бормочет Семечкин, – опоздал… Дела… Квартальный отчет… То… се…

А сам по сторонам смотрит. А там – такие люди, которых он только на портретах видел и то – только во время демонстрации.

– Да, да, понимаю, – говорит Президент. – Поэтому задерживать вас не буду, перейдем сразу к делу… Видите ли, господин Семечкин, дело в том, что я – страстный коллекционер… шапок. У меня одна из самых крупных коллекции в мире… Лучше – только у премьер-министра Великобритании, но даже у него нет такой, какая была у вас на голове… Где вы такую достали?

Семечкин даже пошатнулся от неожиданности, но собрался с силами, говорит:

– Ей-богу, даже и не помню… Ах да… Купил я ее в Красноярске на барахолке у какого-то охотника. А что?

– А то, – говорит Хосе-Мария-Ибрагим, – что это – седой волк. Вольвус-альбиносус… Редчайший экземпляр. Так вот, не смогли бы вы мне продать за любую цену…

Семечкин снова пошатнулся и стал смотреть по сторонам, потому что вопросик был не простой. И действительно, кто его знает, можно продавать шапку Президенту или нет?

А тут еще подошли к ним Николай Викторыч с гостями. Все стоят слушают, не могут понять, в чем дело…

Первым не очень понял Николай Викторыч.

– В чем, собственно, дело? – спрашивает.

Хосе-Мария-Ибрагим по новой объясняет, мол, я – коллекционер, у Семечкина – шапка… Вольвус-альбиносус… И прошу продать, а он думает…

– А чего ж тут думать, – говорит Николай Викторыч, – когда у нас здесь присутствует мой заместитель по пушной промышленности. Пусть он посоветует…

Подходит заместитель по пушному делу, ему все рассказывают, он сразу и говорит:

– Зачем же вам, господин Президент, старая шапка, когда мы вам новую подарим? Можем даже из песца.

Хосе-Мария-Ибрагим говорит:

– Благодарю покорно, но песцов у меня завались. Мне нужен именно вольвус-альбиносус…

– Ну, так в чем проблема? – говорит зампред по пушному делу. – Вольвус так вольвус… Сколько хотите?

– Ах, – совсем разнервничался Хосе-Мария-Ибрагим, – неужели у вас много вольвусов-альбиносусов?

– Да пруд пруди! – сказал зампред по пушному делу.

– О, вы – великая страна! – восклицает Хосе-Мария-Ибрагим. – Я счастлив, что нахожусь здесь… И готов подписать с вами любые соглашения… А вы, господин Семечкин, извините за беспокойство.

С этими словами Хосе-Мария-Ибрагим отходит.

Марк Борисович остался один. Походил он походил, съел бутерброд и не знает, что дальше делать. Но тут к нему подошли кое-кто из присутствующих и говорят:

– Марк Борисович, а ведь вам пора и домой… Здесь, между прочим, не столовая…

В общем, поздно ночью вернулся Семечкин домой. Ночь не спал, все шапку разглядывал, а утром явился на фабрику и попросил отпуск за свой счет на неделю. Чтоб, значит, оклематься после нервного потрясения.

Дали ему отпуск, сел он в самолет и полетел к брату под Красноярск рассказать про то, что случилось…

Быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается.

Разъезжает по стране Президент Хосе-Мария-Ибрагим, а в пушном министерстве переполох: нету седого волка. Зампред по пушному делу вызывает всех спецов, говорит:

– Добыть, душа из вас вон.

А ему спецы говорят:

– Никак невозможно! Где ж, – говорят, – его взять, «седого», когда он, можно сказать, один раз в сто лет рождается, да и то долго не живет, поскольку его, белого, в лесу видно… Это, говорят спецы, все уникум ам уникум… Уговорите, говорят, Президента на соболя или еще кого…

Зампред в отчаянии, проклинает свой язык и место свое. Потому как руководить он умел, но в тонкостях не разбирался.

А тут еще Николай Викторыч звонит:

– Как с волком?

– Ищем, – говорит зампред. – Всех охотников подняли на ноги.

– Ну, смотри, – говорит Николай Викторыч, – ты слово дал, я подтвердил. Сам понимаешь, мое президентское слово – не хухры-мухры…

Закручинился зампред, думал-думал и посылает опять машину за Семечкиным. Приезжают на фабрику, ищут Семечкина, а им говорят: нету его. В отпуск уехал. Куда? Неизвестно…

Новогодняя сказка