Избранные эссе

Не эмигрантский народ (как бы так сказать, чтобы никого не задеть), наши общие добрые знакомые, эмигрантские Иван Иванычи и Петры Петровичи вдруг оказались в сдаче, которую современная жизнь нашла нужным вернуть, — не попали в товарооборот. Это то еще, пожалуй, всем понятно. Авот их знакомым, в эту сдачу не попавшим, немного уж непонятно, как такой Иван Иванович — «помилуйте, университет кончил», — или, «помилуйте, всю гражданскую войну вместе провоевали», — и вдруг, в стрелки попал, — шестой, скажем, месяц обивает пороги общественных организаций, ест по талону, спит по купону, одевается от руки благодетелей, дышит оттого, что этого французские власти не запрещают, — и при таком явном ничтожестве, самое главное, — вечно от него вином несет, — раньше, однако, не пил вовсе.

Должна сказать, что меня гораздо больше удивило бы, если бы, попав в эту самую сдачу, он сумел бы: 1) не смять в ночлежках и в подворотнях своего пальто, 2) бриться ежедневно, 3) не быть пьяным. Тут уж такой комплекс получается, — общий стрелковый быт. Поэтому не думайте, что временная безработица будет иметь своими результатами некоторые сильные переживания в дождливую ночь под мостом, — нет, она вообще поставит для человека вопрос, может ли он на этом вот берегу удержаться, или он уже «бывший».

И вот первое, что невозможно отмести всем нашим социальным реформаторам, — уже «бывшие», еще «не бывшие», — все это падает на нашу полную ответственность.

Можно, конечно, по–разному эту ответственность воспринять, — и заявить, что для новой и творческой жизни бывшие не нужны, а потому мы закрываем глаза, переступаем и идем дальше. Но, даже оставив в стороне вопрос о там, что в наше время даже любому реформатору не осторожно «от сумы да от тюрьмы отказываться», — даже, оставив это в стороне, можно сказать, что очень часто самая горячая мысль, самое острое переживание действительности, самое большое напряжение и мучительную жажду подвига вы найдете там, где не только вином попахивает, но и гнильцой. Не очень‑то ставки на салонных снобов оправдываются.

Но и не это важно. Самое главное в этом деле, что решать социальный вопрос со ставкой только на дальнего и без всякого внимания к ближнему можно, конечно, но лишь при одном условии, — чтобы эти попытки решения не хотели считать себя попытками христианского решения социального вопроса. А так как сейчас очень многие стремятся именно к христианскому решению социального вопроса, то просто в порядке очередных задач возникает необходимость прийти на помощь тому, кто уже сейчас перемалывается на жерновах жизни.

Тут надо добавить еще одно очень точное и очень горестное наблюдение. Что сейчас характеризует основной элемент социальных отношений, — уличные отношения между двумя людьми, принадлежащими, как‑никак, к одному общему телу нашей русской эмиграции. Слишком сильно было бы сказать, — что человек человеку волк, — положение вполне точно характеризуется, если мы скажем, что человек человеку только стена. Безразличие к любой чужой беде совершенно изумительное у всех. Попробуйте оглушить ваших близких приятелей фразой: «Меня завтра расстреляют», или «Вчера моя мать умерла с голоду», — попробуйте и посмотрите, оглушатся ли они. Не только не оглушатся, даже не удивятся, потому что и чувство удивления притуплено так же, как чувства жалости, сочувствия и сострадания.

И вот странная вещь, — в наш материалистический век, когда, казалось бы, и острота социального вопроса определяется остротой экономического кризиса, можно смело сказать, что все же основной кризис, — это кризис любви, и колоссальный капитал, могущий заполнить огромные пропасти в решении социального вопроса, — это самое элементарное человеческое внимание, которое является первоочередной и бесспорной обязанностью каждого христианина, тем более такого, который хочет строить людские взаимоотношения на основе своего христианства.

Давайте создавать ячейки будущего общества, давайте на основа христианской любви и христианской взаимопомощи строить какие- то ядра общежитий, давайте вниманием и терпимостью преодолеем препятствия в таких конкретных делах.

Не выйдет? Будут пьяные драки, поножовщина, сплетни, ссоры, дрязги… Если так думать, то надо эту мысль честно продолжить, — значит, и из более грандиозных планов не новой горницы, а целого нового града также ничего не выйдет.

Верим, что выйдет, — потому что дело, начинаемое на основе подлинной христианской любви, не может не выйти. Надо только помнить, что наши родные и единокровные Иваны Ивановичи достаточно настрадались и достаточно потрепали себе нервы, чтобы не удивляться, если и хорошее дело встретит большие препятствия.

Журнал"Новый Град"№4 (1932)

ВТОРАЯ ЕВАНГЕЛЬСКАЯ ЗАПОВЕДЬ

Есть в христианском мире постоянная тенденция в минуты различных исторических катастроф особенно напряженно проповедовать углубление в себя, уход от жизни, стояние одинокой человеческой души перед Богом.