Избранные произведения в одном томе

Эти люди задолжали ему по горло. Хлебная биржа Берджесс так и осталась бы мелочной лавочкой в Брокен-Боу, если бы не он. А Уитлок свою первую приличную партийную должность получил только из-за влияния сенатора. Осталась ли вообще на свете верность?

— Дело в том, — сказала Берджесс, — что здесь на кону стоит куча денег. Люди, которые тебя поддерживали, рискуют потерять все, если поддержат тебя снова, а ты проиграешь.

— Да выиграю я, Тереза, черт побери! Ты это знаешь.

— Нет, не знаю. Похоже, что партию приложат мордой об стол. Харли проиграет выборы, кого бы ни выставили демократы, и потянет за собой тех, кто с ним связан. Лично к нему люди относятся с симпатией, но за его политику больше голосовать не собираются. А никто не связан с ним теснее, чем ты. Рэнди, если посмотреть правде в глаза, ты даже выдвижения можешь не добиться. Перлмуттер набирает популярность. Религиозные правые у него в кармане, и в Омахе и Линкольне у него сильные позиции.

— Перлмуттер — сопляк. Что он может сделать для штата?

— Рэнди, послушай. — Уитлок заговорил ласково, убедительно. С последней встречи с Рэндоллом он отрастил усы, и трудно было понять зачем. У него и так был достаточно заговорщицкий вид. — Сейчас не то что прежде. Во всем штате не найдется фермера, который за тебя проголосует. Господи, да половина этих людей уже называет себя демократами! Ты слыхал когда-нибудь про фермера-демократа?

— Фермеры всегда брюзжат, — ответил Рэндолл. — И перестают только в будке для голосования, когда надо выбирать между одним из своих и кем-то из проклятых либералов, которые хотят отобрать у них денежки.

Берджесс задрала подбородок.

— Рэнди, у фермеров нет денег. Больше нет. И чтобы ты не заблуждался — не только у них. Ты пойми, я не говорю, что наш народ отойдет от партии, нет, черт бы побрал! Я говорю другое: они ради партии будут требовать свежего кандидата. А Перлмуттер им нравится.

— Вы двое, — сказал Рэндолл тоном обвинения, — могли бы это переменить.

— Мы могли бы удержать за собой основные деньги, — признал Уитлок, — Наверное, могли бы даже отсечь Перлмуттера. Но он увел бы с собой своих избирателей, и тогда у нас был бы раскол, в то время как каждый человек на счету. — Он набрал воздуху, решившись перейти к главному. — Рэнди, если ты сейчас отступишь, губернатор найдет тебе достойное место. Поговаривают о Торговой палате. И заодно ты избавишься от ноябрьской нервотрепки.

— Уит! — Рэндолл попытался поймать взглядом его глаза, и это, как всегда, не вышло. — Харли не проиграет.

Берджесс, услышав что-то в голосе Рэндолла, подалась вперед.

— А почему?

— Оборонные вопросы. — Он помедлил. — Я не имею права этого обсуждать.

Банкирша пожала плечами:

— А я не имею полномочий давать обязательств от чьего-либо имени в обмен на пустые слухи, Рэнди.

Никто не шевельнулся.

— В вооруженных силах грядут коренные перемены, — сказал Рэнди. — Расходы резко снизятся, а эффективность — повысится. Так что, ребята, наши Соединенные Штаты старой доброй Америки покажут всему миру, что на самом деле значит термин «сверхдержава».

В день гибели Корда Маевского и его неизвестной гостьи Сайрус Хаклют находился дома в Кэтонсвиле. В отличие от большинства коллег он не подчинил всю свою личную жизнь проекту. Он не работал сверхурочно, чего, кажется, ожидал от всех Гамбини. Он не собирался пахать семь дней в неделю и возвращаться под утро в кирпичную коробку виллы, предоставленной Кармайклом в Венчур-парке. Вчерашний вечер Хаклют провел с друзьями, и некоторые из них могли заметить необычное оживление мрачноватого микробиолога. Сай в отличном настроении. Никто из присутствующих, даже Оскар Казмайер, знавший его с Вестминстера, не мог вспомнить, чтобы Хаклют был душой общества.

Такого не бывало на самом деле с того случая, когда Хью-тон Миффлин купил у него сборник научных размышлений под названием «Место, где нет дорог». Даже Нобелевская премия за работы по нуклеиновым кислотам такого оживления у него не вызвала.

Наутро он встал позже обычного и был немного рассеян, когда приехал в лабораторию, где все, конечно же, говорили о гибели Корда Маевского. На доске объявлений висела записка с указанием имени и адреса отца и сестры Маевского.

В несколько минут десятого Гамбини собрал сотрудников в комнате для совещаний.

— Он строил машину, описание которой нашел в тексте, — сказал Гамбини. — Мы не знаем, что это должно было быть. Пит считает, что оно как-то управляло газовой статистикой внутри магнитной бутылки. Но оно, очевидно, вышло у Корда из-под контроля. Частично виноват в этом я. Он мне показывал схему и говорил, что хочет ее собрать. Мне идея не понравилась, и я должен был его отговорить. Я этого не сделал. Такой ошибки мы впредь не повторим.

В комнате собралось человек двадцать.