Избранные произведения в одном томе

— К делу, — кашлянула Серафима. — Ты берёшься или нет, Мария? Вытащите замки? Вы вдвоём должны справиться. А если не справитесь — тогда… езжайте к Виктору, пусть даст вам всё необходимое для тихой зачистки болота. Мы… не станем сопротивляться, если обещаешь, что всё будет кончено.

Машка вскинулась, собираясь возразить.

— Нам надо поговорить, — решительно вмешался Игорь. — Маша, на два слова?

— Тоже мне, секретчики-ракетчики, — усмехнулась староста седьмой. — Хотите, за вас всё скажу? Мол, с ума сошла, Маша, этаких страховидлов выпускать? А если они людей жрать начнут почём зря или убивать? А, Игорь? Ты об этом ведь сказать хотел? Что мы — чудовища, и самое место нам в этой тюрьме с невидимыми стенами, на гнилом болоте? А ещё лучше — воспользоваться щедрым предложением номер два и покончить с нами, как с фрицами, «убрать последствия боёв»? Но мы тут и так десятку отмотали уже. Даже больше, одиннадцать лет почти. Правосудие у нас в советской стране гуманное, такие сроки убийцам дают.

— А средь вас убийца и есть. Одна. Пока что, — не смутился Игорь. — Александра Швец, что с ней делать? Тоже на свободу? Как говорится, «с чистой совестью»? А кто за тех двоих ответит, а?

Но и Серафима оказалась не лыком шита.

— За тех двоих ответит Потёмкин Виктор Арнольдович. Его вина. Он их сюда послал, как ты говоришь. Неподготовленными, иначе не попались бы они Сашке так легко, и мы б успели что-то сделать.

— Да? — Игорь саркастически поднял бровь. — А если вы последуете за этой вашей Сашкой? Одна за одной? Не одно чудовище, а девять, и не запертые в болоте, а на свободе? А? Можете дать гарантию, товарищ Зиновьева?!

«Ангелы» возмущённо зашумели.

— Тихо! — прикрикнула Сима. — Ты каким местом слушал, товарищ чародей? Десять лет мы уже тут, а кроме Саши, все как были, так и остались! Остановились все процессы, понимаешь ты или нет? Даже Сашка несчастная дальше не превращается, хотя есть ещё куда. Нет, дорогие мои, отсюда мы выйдем или вместе, или не выйдет никто. Я сказала.

Игорь поглядел на Машку, и взгляд его, казалось, говорил: «Ты берёшь на себя Зиновьеву, я — остальных, и будь, что будет».

— Нет, — вслух ответила Маша. И, обращаясь уже к остальным «ангелам», сказала громко, чётко, словно на уроке:

— Чтобы вытащить замки, надо знать, как это сделать.

— Стойте! — Оля Рощина вдруг подняла крыло. — Слышите? Там, за лесом…

Миг спустя над кронами взлетели осветительные ракеты, едкий режущий свет пробивался даже сквозь сотканную «серафимами» завесу мрака.

— Так и знал, — выдохнул Игорь. — Не утерпел председатель, подмогу отправил.

Донёсся собачий лай, пока ещё относительно далёкий.

— Небось всю кармановскую милицию на ноги поднял, когда стало ясно, что мы не возвращаемся. Ну что, товарищи «чёрные ангелы», сами станете убивать или вашей Саше отдадите?

Симино лицо исказилось ненавистью.

— Не тебе о том судить, — прошипела она яростно. — И никого убивать мы не станем. Распугаем просто.

— А потом? Что потом?

— Что потом… — вскочившая было Серафима вновь села, плечи поникли. — Сказала я уже всё. Если никак нельзя нам отсюда выйти — убьёте. Сами или вызовете кого. Сколько ж ещё на болоте гнить-то можно? Если за тех двоих погибших ответить надо, так пусть уж меня лучше к высшей мере приговорят, нет моих сил больше… Мы убить себя не можем, верно Юлька сказала. Да-да, товарищ маг, не можем — и это при девятнадцати-то по Риману!

— Сима… — полушёпотом сказала Маша, порывисто обнимая «чёрного ангела». Та дёрнулась было и замерла, с изумлением глядя на девушку. — Мы вернёмся, Сима. Мы вернёмся, и я выведу вас. Мне кажется, я знаю, как. А сейчас нам надо уходить, пока Скворцов и впрямь сюда целую дивизию с боевыми магами не вызвал.

— Ты их отпускаешь? Обоих? Серафима! — выкрикнула Колобова, вскидывая кулак, словно готовая броситься на Машу с Игорем.

— Отпускаю, — Серафима не глядела на подругу. — Она не обманет. Она… как мы, Оль. Она вернётся.

— Вернёмся, — кивнула Маша. — Обязательно. Завтра, в крайнем случае послезавтра, когда успокоятся в городе. И вынем замки.

— Рехнулась ты, Угарова, — проговорил Игорь, как только Скворцов и главврач, доктор Мирцев, вышли из палаты и шаги их затихли в конце коридора. — Ты что, не понимаешь? Зиновьева сама ведь всё сказала! Это уже не «серафимы», не «чёрные ангелы», не фронтовая легенда. Это полусумасшедшие демоны! Ты как и на передовой не бывала, точно вчера родилась! Забыла, что с людьми война делает? И с одной из них уже сделала, кстати. Как с Александрой Швец поступить прикажешь, а? Ты эту нелюдь выпускать собралась!

— Я не знаю, Игоряш, честное слово. — Машка потрогала щедро залитую противоожоговой оливковой пеной щёку, придирчиво осмотрела повязку на руке. — Я только одно могу сказать: даже фрицев из плена поотпускали уже, предателям и пособникам, что из наших, прощение вышло. А Сима с девочками что ж, пожизненно? Лет на сто ещё, пока резервов магии хватит? Да за что же им такое? Сам посуди!

— А бешеных собак вообще пристреливают, — буркнул Игорь. — Хотя псы бедные ну совсем ни в чём не виноваты.