Избранные стихи из всех книг

И караваны бирюзу возили,

И он в почете был у Короля,

Никто не смел его ни обокрасть,

Ни словом грубым как-нибудь обидеть.

И сделал он прекрасный образ бога

С глазами человеческими бога

В сверкающей жемчужной диадеме,

Украсив золотом и бирюзой.

И мастера король боготворил,

Ему все горожане поклонялись

И воздавали почести как богу,

И вот он написал: «Богов творят

Так. Только так. И смертью будь наказан

Тот, кто иначе их изобразит…»

Весь город чтил его. И вот он умер.

Итак, читай сказанье о Еварре,

Создателе богов в стране заморской…

Был город нищ и золота не знал,

И караваны грабили в дороге,

И угрожал король казнить Еварру,

А на базаре все над ним смеялись.

Еварра, пот и слезы проливая,

В живой скале огромный образ бога

Создав, лицом к Востоку обратил.

Всем ужас бог внушал и днем и ночью,

Поскольку виден был со всех сторон.

Король простил Еварру. Тот же, горд

Тем, что его зовут обратно в город,

На камне вырезал: «Богов творят

Так. Только так. И смертью будь наказан

Тот, кто иначе их изобразит…»

Весь город чтил его. И вот он умер.

Итак, читай сказанье о Еварре,

Создателе богов в стране заморской.

Был диким и простым народ в деревне,

В глухой пустой долине среди гор,

Он из разбитой бурею сосны

Изваял божество. Овечьей кровью

Намазал щеки, а заместо глаз

Он вставил ракушки, и сплел из мха

Подобие косы, а из соломы —

Какое-то подобие короны.

Так рады были мастерству сельчане,

Что принесли ему и крынку меду,

И масла, и баранины печеной.

И пьяный от нечаянных похвал

Он накарябал на бревне ножом

Слова священные: «Богов творят

Так. Только так. И смертью будь наказан

Тот, кто иначе их изобразит…»

И чтили все его. И вот он умер.

Итак, читай сказанье о Еварре,

Создателе богов в стране заморской…

Случилось так, что волею небес

Немного крови не своим путем

В его мозгу гуляло и крутилось.

Еварра был помешанный и странный,

Жил средь скотов, с деревьями играл,

С туманом ссорился, пока ему

Не повелел трудом заняться бог.

И он тогда из глины и рогов

Слепил чудовищную рожу бога

В короне из коровьего хвоста.

И вот, прислушавшись к мычанью стада,

Он бормотал: «Ну да, Богов творят

Так. Только так. И смертью будь наказан

Тот, кто иначе их изобразит…»

А скот мычал в ответ. И вот он умер.

И угодил он в божий Рай и там

Своих богов и надписи свои

Увидел и немало удивлялся,

Как он посмел считать свой труд священным!

Но Бог сказал ему, смеясь: «Возьми

Свое имущество, свои творенья,

Не смейся…» А Еварра закричал:

«Я грешен, грешен!!!» «Нет! — сказал Господь, —

Ведь если б ты иначе написал,

Они б остались деревом и камнем!

А я б ни четырех божеств не знал,

Ни чудной истины твоей, Еварра,

О, раб мычанья и молвы людской!»

Слезы и смех трясли Еварру. Он

Божков повыкинул из рая вон.

Вот вам и все сказанье о Еварре,

Создателе богов в стране заморской…

Перевел В. Бетаки

Головоломка мастерства* ^[46]

На зеленый с золотом Райский Сад

первый солнечный луч упал,

Под деревом сидя, отец наш Адам

палкой что-то нарисовал.

Первый в мире рисунок его веселил

не меньше, чем луч рассвета,

Но Дьявол шепнул, шелестя листвой:

«Мило, только искусство ли это?»

Еву муж подозвал и под взглядом ее

всю работу проделал снова.

Первым в мире усвоив, что критика жен

всегда наиболее сурова.

Эту мудрость передал он сыновьям.

Очень Каину было обидно,

Когда на ухо Дьявол ему шепнул:

«Что ж, силён! Но искусства не видно…»

Башню строили люди, чтоб небо встряхнуть

и повывинтить звезды оттуда,

Но Дьявол, рассевшись на кирпичах,

пробурчал: «А с искусством-то худо!»

Камни сыпались сверху, известь лилась

и трясся подъемный кран,

Ибо каждый о смысле искусства вовсю

на своем языке орал.

Захватили споры и битвы весь мир:

север, запад, юг и восток,

И дрогнуло небо, и вдруг пролился

наземь тот самый потоп.

И вот, когда голубя выпустил Ной

поглядеть на все стороны света,

Из-под киля Дьявол забулькал: «Добро,

но не знаю, искусство ли это?»

Стара эта повесть, как Райское Древо,

и нова, как молочные зубы,

Мы ж Искусству и Истине служим с тех лет,

как усы чуть прикрыли губы!

Но сумерки близятся, и когда

постареют душа и тело,

В стуке сердца ты дьявольский слышишь вопрос,

Где искусство во всем, что ты сделал?

Мы ведь можем и Древо Познанья срубить,

древесину пустив на спички,

И родителей собственных затолкать

в яйцо какой-нибудь птички,

Утверждаем, что хвост виляет псом,

Что свинью создают из паштета,

А черт бурчит, как от веку бурчал,

«Все умно, но искусство ли это?»

Вот зеленый с золотом письменный стол

первый солнечный луч озарил,

И сыны Адама водят пером

по глине своих же могил,

Чернил не жалея, сидят они

с рассвета и до рассвета,

А дьявол шепчет, в листках шелестя:

«Мило, только искусство ли это?»

И теперь, если к Древу Познанья мы

проберемся аж в Райский Сад,

И переплывем все четыре реки,

пока архангелы спят,

И найдем венки, что Ева сплела —

то все-таки даже там

Мы едва ли сможем больше постичь,

чем постиг наш отец Адам.