Избранные стихи из всех книг

О том, что покойный французский граф кому-то такое сказал…»

«Слыхал, говорил, читал — к чертям! Мне б что-нибудь посвежей,

Хоть один грешок, что ты совершил ради собственной плоти своей!»

И тряся шлагбаум, Томлинсон в отчаянье завопил:

«Ну впусти же: когда-то супругу соседа, кажется, я соблазнил!»

Ухмыльнулся Дьявол, и взяв кочергу, в топке пошуровал:

«Ты в книжке вычитал этот грех?»

                                   — «О, да,» — Томлинсон прошептал.

Дьявол подул на ногти, и вот — бегут бесенята толпой:

«На мельницу хнычущего мудака, укравшего облик людской!

Прокрутите его в жерновах двух звезд, отсейте от плевел зерно:

Ведь Адамов род в цене упадет, если примем мы это говно!»

Команды бесят, что в огонь не глядят и бегают нагишом,

И особенно злы, что не доросли, чтоб заняться крупным грехом,

Гоняли по угольям душу его, все в ней перерыли вверх дном,

Так возятся дети с коробкой конфет, или с вороньим гнездом.

Привели обратно — мертвец не мертвец, а клочья старых мочал.

«Душу, которую дал ему Бог, на что-нибудь он променял:

Мы — когтями его, мы — зубами его, мы углями его до костей —

Но сами не верим зенкам своим: ну нет в нем души своей!»

И голову горько склонив на грудь, стал Дьявол рассуждать:

«Ведь как-никак я Адаму свояк, ну как мне его прогнать?

Но тесно у нас, нету места у нас: ведь мы на такой глубине…

А пусти я его, и мои же джентльмены в рожу зафыркают мне,

И весь этот дом назовут Бардаком, и меня будут лаять вслух!

А ради чего? Нет, не стоит того один бесполезный дух!»

И долго Дьявол глядел, как рванина бредила адским огнем…

Милосердным быть? Но как сохранить доброе имя при том?

«Конечно, транжирить мой антрацит и жариться вечно б ты мог,

Если сам додумался до плагиата…»

                                       — «Да, да!!!» — Томлинсон изрёк.

Тут облегченно Дьявол вздохнул: «Пришел ты с душою вши,

Но все же таится зародыш греха в этом подобье души!

И за него тебя одного… как исключенье, ей-ей…

Но… ведь я не один в Аду господин: Гордыня грехов сильней!

Хоть местечко и есть там, где Разум и Честь… (поп да шлюха всегда тут как тут)

Но ведь я и сам не бываю там, а тебя в порошок сотрут!

Ты не дух и не гном, — так Дьявол сказал, — и не книга ты и не скот…

Иди-ка ты… влезь в свою прежнюю плоть, не позорь ты земной народ!

Ведь как-никак, я Адаму свояк! Не смеюсь над бедой твоей,

Но если опять попадешь сюда — припаси грешки покрупней!

Убирайся скорей: у твоих дверей катафалк с четверкой коней,

Берегись опоздать: могут труп закопать, что же будет с душонкой твоей?

Убирайся домой, живи как все, ни рта, ни глаз не смыкай,

И СЛОВО МОЕ сыновьям Земли в точности передай:

Если двое грешат — кто в чем виноват, за то и ответит он!

И бумажный бог, что из книг ты извлек, да поможет тебе, Томлинсон!»

Перевел В. Бетаки

Семь морей

Городу Бомбею

Гордость — удел городов.

Каждый город безмерно горд:

Здесь — гора и зелень садов,

Там — судами забитый порт.

Он хозяйствен, он деловит,

Числит фрахты всех кораблей,

Он осмотр подробный творит

Башен, пушечных фитилей,

Город Городу говорит:

«Позавидуй, повожделей!»

Те, кто в городе рос таком,

Редко путь выбирают прямой,

Но всегда мечтают тайком,

Словно дети — прийти домой.

У чужих — чужая семья,

В странах дальних не сыщешь родни,

Словно блудные сыновья,

Считают странники дни

И клянут чужие края

За то, что чужие они.

(Но уж славу родной земли,

Что превыше всех прочих слав,

Сберегают в любой дали.)

Слава Богу, отчизной мне

Не далекие острова,

Я судьбою счастлив вполне

Далеко не из щегольства, —

Нет, поклон мой родной стране

За святые узы родства.

Может быть, заплыв за моря,

Наглотавшись горьких харчей,

Ты утешишься, говоря:

Мол, неважно, кто я и чей.

(Ни по службе, ни ради наград

Принят в лоно этой страной;

Я нимало не виноват,

Что люблю я город родной,

Где за пальмами в море стоят

Пароходы над мутной волной).

Ныне долг я должен вернуть,

И за честь я теперь почту

Снова пуститься в путь,

Причалить в родном порту.

Да сподоблюсь чести такой:

Наслужившись у королей

(Аккуратность, честность, покой),

Сдать богатства моих кораблей;

Все, что есть, тебе отдаю,

Верность дому родному храня:

Город мой, ты сильней меня,

Ибо взял ты силу мою!

Перевел Е. Витковский

Подводный телеграф

Идут ко дну корпуса судов, потерявших мачты и реи

Во тьму, в кромешную тьму, где кишат слепые морские змеи,

Здесь где ни звука, ни отзвука звука, — где мертвая тишь всегда

Жадными ракушками обросли подводные провода.

И слова под водой по ребрам земли, несутся в пучине моря

На дне морей — слова человечьи бьются, мерцают, дрожат —

Известия, предупреждения, приветы, восторги, горе:

Новая Сила пришла во тьму, куда не достигнет взгляд.

Провода переносят голос людской; времена они победили.

Вдали от солнца соединив все страны сквозь толщу тьмы.

Тише! Летят голоса людей в вязком подводном иле,

Теперь по Закону Связи Людской в мире едином мы!

Перевел Г. Бен

Первая песнь

Женщину в мраке ночном выкрал я в жены, —

Не дал познать мне ее стан всполошённый:

Бросилось племя, грозя злобой и кровью

Но ее смех мне зажег сердце любовью.

Мчались мы с нею сквозь лес в сумрак беззвездный,

Но задержал нас поток бурный и грозный,