Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Дальнейшее не имеет уже такого значения для истории развития науки. Прежде всего это вялое, и, несмотря на свою хитроумность, довольно шаткое доказательство того, что в ссуде еще не заключается отчуждение (alienatio) ссуженного предмета, — тема, которой он посвящает всю свою «Diatriba de mutuo». Затем он оспаривает некоторые аргументы, приводимые канонистами в пользу справедливости и целесообразности запрещения процента: что несправедливо отягощать еще процентами должника, на которого немедленно вместе с полученными деньгами переходит соответствующий риск, и, таким образом, передавать плоды денег другому, который не испытывает риска; и что ростовщичество повлекло бы за собою, в ущерб интересам общества, запущение земледелия, торговли и других «bonae artes». Оспаривая последний аргумент, Сальмазий, между прочим, пользуется случаем, чтобы восхвалить пользу конкуренции: чем больше существует «foeno-ratores», тем лучше; они своим соперничеством будут понижать процентную ставку. Дальше — начиная с IX главы — он, демонстрируя необычайное богатство идей и знаний и убедительное красноречие, хотя с чрезмерной многоречивостью, опровергает аргумент о «неестественности» процента. В заключение, наконец (гл. XX, De usuris), он обсуждает вопрос, гармонирует ли процент, оправдываемый в смысле «jus naturale», и с «jus divinum», что он, конечно, и подтверждает.

Таковы существенные основные черты учения Сальмазия. Оно представляет собою не только значительный прогресс в разработке соответствующей темы, но в течение продолжительного времени и высший предел этого прогресса. В течение больше ста лет дальнейшее развитие заключалось почти исключительно в том, что учение Сальмазия распространялось все больше и больше, что его приводили в более или менее удачных вариантах и придавали его аргументам форму, соответствующую духу времени. Но, в сущности, его никто не превзошел до времен Смита и Тюрго.

* * *

В такой же степени, в какой увеличивалось число приверженцев учения Сальмазия, уменьшалось число тех, кто еще придерживался учения канонистов. Этот последний процесс совершался по легко понятным причинам быстрее в странах Реформации и германской группы народов, медленнее в странах чистого католицизма и романской группы.

В Нидерландах, как мы уже заметили выше, за сочинениями Сальмазия последовал почти непосредственно ряд сочинений, родственных им по духу. Еще к 1640 году относятся сочинения Клоппенбурга, Боксхорна, Марезия и Грасвинкеля²²⁴. Несколько позже (с 1644 года) в литературе возгорелся спор обеих партий²²⁴

, который в 1638 году кончился практически победой сторонников взимания процентов. В следующий период среди многочисленных приверженцев этого последнего направления отличается знаменитый и влиятельный юрист Герхард Ноодт, который в своих «Libri tres de foenore et usuris» рассматривает всю проблему процента очень обстоятельно, с большим знанием дела и литературы²²⁴. Еще позже проявления враждебности к проценту становятся все реже и реже, особенно в кругах специалистов; однако в единичных случаях они встречаются еще и во второй половине XVIII столетия²²⁴.

B Германии, где национальная экономия не имела большого значения в XVII и даже XVIII столетиях, распространение учения Сальмазия совершалось медленно, без интересных происшествий и без всякой пользы для развития распространяющегося учения. В Германии обнаруживалось довольно резко, что практика была той силой, которая своим напором вызвала переворот, между тем как теория с трудом тащилась за переменами в общественном мнении и законодательстве. За полвека до того времени, когда в лице Безольда высказался в пользу процента первый немецкий юрист, уже в узаконениях многих отдельных германских государств разрешалось взимание процентов или, по крайней мере, требование определенного, уже заранее означенного «interesse», что на практике сводилось к одному и тому же²²⁹; и когда в 1654 году имперское законодательство присоединилось к этому направлению²²⁹

, то все еще немногие теоретики перешли уже на сторону Безольда и Сальмазия; некто Адам Контцен еще в 1629 году мог требовать, чтобы все заимодавцы были уголовно наказываемы наряду с ворами и чтобы все евреи как «venenatae bestiae» [ядовитые твари — лат.], были изгнаны из пределов государства²²⁹. На мой взгляд, только в конце XVII столетия мнение о принципиальной дозволительности процента становится более общим в теории. To обстоятельство, что столь выдающиеся люди, как Пуфендорф²²⁹ и Лейбниц²²⁹ присоединились к новому учению, ускорило его победу, и в течение XVIII века оно, наконец, постепенно перестает быть спорным вопросом.