Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Безольд видит источник процента в явлении торговых и деловых оборотов (negociationis et mercaturae): по отношению к ним деньги уже не бывают бесплодными. По этой причине, а также и потому, что должно быть дозволено преследовать свою собственную выгоду, пока это возможно без нарушения прав других, естественная справедливость не противоречит взиманию процентов. Подобно своему предшественнику, Молинею, которого он часто цитирует, соглашаясь с ним, он приводит в пользу процента аналогию, которая существует между ссудой, приносящей проценты, и арендной платой. Ссуда, приносящая проценты, находится в том же отношении к ссуде безвозмездной, как — вполне дозволенная — арендная плата к безвозмездному найму. Он очень наглядно показывает, как величина ссудного процента всегда должна соответствовать величине первичного процента, который является причиной и источником ссудного процента. Он говорит, что в тех случаях, в которых посредством употребления денег обыкновенно получается бо ́льшая прибыль, должна также быть разрешена и бо ́льшая ставка ссудного процента (с. 32 и след.). Наконец, он так же мало впечатляется местами Священного Писания, толкуемыми как запрещение взимания процентов (с. 38 и след.), как и аргументами «философов», которые он даже считает ничтожными, если только смотреть на дело с правильной точки зрения (p. 32).

На основании этой краткой характеристики можно убедиться, что Безольд — искренний и умелый приверженец Молинея, у которого он, как свидетельствуют многочисленные цитаты, очевидно, позаимствовал лучшую часть своего учения²¹². Однако превосходство над Молинеем мы вряд ли сумеем найти в его рассуждениях²¹²

.

Еще с меньшим основанием мы будем его искать у великого английского философа Бэкона, который высказался по вопросу о проценте почти одновременно с Безольдом²¹³. Он обладает достаточной независимостью ума и достаточным пониманием потребностей хозяйственной жизни для того, чтобы, не стесняясь старыми предрассудками относительно «неестественности» взимания процента, взвесить беспристрастно его преимущества и недостатки и признать процент хозяйственной необходимостью; но его отношение к проценту есть все же лишь оппортунистическая терпимость: «ввиду того, что люди по необходимости должны давать и брать взаймы деньги, ввиду того, что они так жестокосердны (sintque tam duro corde), что не желают безвозмездно ссужать их, то не остается ничего иного, как только разрешать взимание процентов».

Несравненно успешнее подвигалось вперед новое учение в течение XVII столетия, и прежде всего в Нидерландах. Здесь условия для развития теории были особенно благоприятны. Среди политических и религиозных смут, во время которых зародилась молодая республика, в достаточной степени были сброшены оковы рабского следования авторитетам. К тому же устаревшая теория отцов церкви и схоластов нигде не находилась в более резком противоречии с потребностями действительности, чем здесь, где высоко развитое народное хозяйство вызвало процветание кредитных и банковских операций, где вследствие этого взимание процентов везде и постоянно применялось на практике и где, кроме того, светское законодательство, уступая давлению практики, давно уже разрешило взимание процентов²¹⁴. При таких обстоятельствах дальнейшее существование теории, считающей процент чуть ли не безбожным надувательством должника, сделалось неестественным явлением, которому неминуемо угрожал близкий конец.

Предвестником этого переворота может считаться Гуго Гроций. По отношению к нашему вопросу он занимает странное двойственное положение. С одной стороны, он уже ясно понимает, что приводимое канонистами догматическое обоснование запрещения взимания процентов «законами природы» не выдерживает критики. Он не признает основательной причиной естественную бесплодность денег, так как «и дома, и другие по своей природе бесплодные предметы делаются плодородными благодаря искусству человека»; и на аргумент, что употребление денег, заключающееся в потреблении, не может быть отделяемо от самих денег, а поэтому и не может быть самостоятельно вознаграждаемо, он находит удачное возражение; и вообще все аргументы, представляющие процент будто бы противоречащим законам природы, по его мнению, не таковы, чтобы «могли вынудить согласие» («non talia ut assensum extorqueant»). Однако, с другой стороны, он считает безусловно обязательными места Священного Писания, запрещающие взимание процентов, так что, в сущности, он является сторонником канонистов, по крайней мере, принципиально; на практике же он нередко отступает от принципа запрещения взимания процентов, допуская и одобряя, подобно другим, различного рода «напоминающие собою процент» вознаграждения за убытки, лишение дохода, усилия и риск со стороны заимодавца²¹⁵

.

Таким образом, Гроций занимает колеблющуюся позицию между старым и новым учением²¹⁶.