Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Как я это недавно уже подробно изложил в другом месте⁹²⁶, я считаю методологическую позицию Дитцеля

крайне неудачной и совершенно не выдерживающей критики. Правда, против всякого эклектизма найдется что возразить. Но все же существует громадное различие, придумывают ли, как это обыкновенно делают эклектики, для объяснения явления одну теорию, в которой внешним образом сочетаются не имеющие никакой внутренней связи элементы различных теорий, или же для каждой группы случаев одного и того же явления принципиально разрабатывают и признают, как это делает Дитцель,

особую, в корне отличную от других теорию. Если тот вид дохода, который экономисты обыкновенно называют процентом или рентой на капитал, в противоположность земельной ренте, заработной плате и предпринимательской прибыли, вообще обладает какою-либо характерной чертой, которая связывает между собою все относящиеся к нему случаи и отделяет его от других видов дохода, то эта характерная черта не может быть различна для каждого сюда относящегося случая, притом в корне различна или даже совершенно противоположна тому, что наблюдается в других случаях. Кто все-таки пытается вместе с Дитцелем объяснить случаи одного и того же общего явления на основании различных теорий, тот, во-первых, неизбежно придет к нелепым следствиям — кто, например, повторит за Дитцелем,

что домовладелец, отдающий внаем одну и ту же роскошную квартиру в течение двух лет подряд за одну и ту же цену в 2000 гульденов, один раз директору банка, получающему 15 000 гульденов жалованья, а другой раз собственнику фабрики, получающему 15 000 гульденов ренты на имущество, обязан процентами, полученными в первый раз, эксплуатации, а во второй раз производительности капитала? — и, во-вторых, ему не избежать самых очевидных противоречий: ведь каждая из различных теорий содержит в себе предпосылки, которые надо признать даже в том случае, если желательно объяснить хоть один-единственный случай в духе этой теории, предпосылки, которые находятся в исключающем друг друга противоречии с предпосылками других теорий, которые, в свою очередь, нужно в то же время признать для того, чтобы можно было дать объяснение других случаев, как это полагает Дитцель. Неужели тот, кто считает верной центральную идею теории эксплуатации, может, наряду с этим, объяснить какой-либо случай получения процента в духе теории производительности и наоборот?!

Этих резких противоречий Дитцель,

по всей вероятности, мог избежать только потому, что свое, как я полагаю, несколько поверхностно набросанное методологическое правило он выставил в роли критика, а не систематика, вследствие чего он мог не подвергать анализу практическое его применение.

IX

Таким образом мы видим, что и в настоящее время продолжают бороться между собою масса взглядов, и притом самых разнообразных. Окончательный исход этой борьбы еще не решен. Но борьба не ведется на одном и том же месте. На всем обширном поле борьбы мы видим немало несомненных удач, но немало и несомненных поражений. Одни взгляды, очевидно, распространяются и пускают глубокие корни, другие отступают и защищают неблагоприятные и оттесненные позиции, самые сильные опоры которых уже разрушились. Я позволю себе набросать картину современной стадии борьбы в том виде, в каком она мне рисуется.

Главную позицию в этой сильно разветвившейся борьбе занимает теория эксплуатации, с одной стороны, и различные благосклонные к проценту теории — с другой. Здесь, на мой взгляд, исход не подлежит больше сомнению: теория эксплуатации потерпела поражение. Ей по необходимости пришлось отказаться от своего основного принципа — теории ценности — и отступить на позицию, которую уже нельзя отстоять. Не подлежит сомнению, что в течение некоторого времени ее приверженцы еще будут продолжать борьбу, тем более что агитаторы отдельных партий не скоро откажутся от догмы эксплуатации; но наукой, я думаю, последняя вскоре будет раз навсегда отнесена к ряду окончательно пережитых заблуждений. А «вульгарно-экономический росток» теории эксплуатации, о котором мы упомянули выше, вряд ли будет обладать такой жизненной силой, чтобы вымирающее в корне учение могло ожидать от него обновляющего возрождения и плодотворного дальнейшего развития.