Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

У австрийцев, с одной стороны, субъективные оценки во всяком обществе дедуцируются из полезностей отдельных благ; с другой стороны, полезности (т. е., вернее, нашим представлениям о полезности) приписывается ряд таких свойств, которые могут быть лишь у субъективных оценок товаропроизводителя. К числу таких свойств, которые совершенно незаслуженно приписываются полезности, можно, например, отнести способность поддаваться точнейшему измерению. Достаточно лишь привести знаменитые схемы полезности и вспомнить ту энергию, с которой психологисты защищают идею измеримости наших чувств вообще и полезностей в частности. Мы подчеркиваем, что речь идет не о сравнимости вообще и о грубом приближенном вычислении, а о точном измерении, о возможности установления разнообразнейших числовых отношений между полезностью отдельных благ. Корни этой доктрины психологистов нетрудно обнаружить. Субъективные оценки товаропроизводителей, действительно, поддаются измерению, поскольку эти оценки определяются ценами, которые, в свою очередь, представляют собой прекраснейший материал для всяких математических операций. И вот, это свойство точной измеримости, присущей субъективным оценкам лишь в определенную историческую эпоху и именно тогда, когда оценки независимы от полезности, психологисты переносят на сами полезности. В результате, способ оценки отдельных благ у Робинзона и по своей внешней форме, и по своим принципам приближается к способу оценки товаропроизводителя.

Математики пошли в этом направлении значительно дальше. Они, пользуясь математическими формулами, превращают субъективные оценки, или предельные полезности в определенные объективные факты, неразрывно связанные с ценами и подчиняющиеся тем же законам. Субъективное ядро предельных полезностей постепенно улетучивается в работах математиков. Остается лишь старая субъективная вывеска, психологическая наклейка, которая далеко не соответствует новому содержанию этих категорий. Весьма любопытную иллюстрацию этого процесса преобразований потребностей и полезности хозяйствующего субъекта, наделения последних новыми свойствами, представляет собой так называемый второй закон Госсена⁹⁴⁴.

Все эти примеры свидетельствуют о том, что экономисты психологической школы, с одной стороны, выводят все объективные категории (например, цены, прибыль, ренту и т. д.) из субъективных оценок и, в конечном счете, из полезности, но в то же время на эту последнюю они распространяют целый ряд свойств, заимствованных у объективных категорий (цены, прибыли, ренты и т. д.).

Рассмотрение всех этих многочисленных трансформаций различных категорий (объективных и субъективных) дает нам возможность уточнить наши представления об эволюции товарного фетишизма у представителей субъективной или психологической школы.

Особенность фетишизма австрийцев заключается в том, что хотя они объявляют субъективную ценность продуктом нашего сознания, но они не в состоянии абстрагироваться от некоторых приемов оценки, которые могут [54] иметь место лишь в товарном производстве. В свою очередь, эти методы оценки предполагают существование рыночного механизма и цен. Цены, таким образом, не устраняются окончательно. Они существуют как предпосылка тех методов оценки, которые австрийцы приписывают своим излюбленным героям, уединенным отшельникам и проч. В неспособности австрийцев дать точное представление об идеологии натурального хозяина выражается ограниченность их исторического кругозора: они не в состоянии, несмотря на самые крайние усилия, выскочить из рамок товарного хозяйства. Они застревают на самых отсталых ступенях последнего, но все же они не в состоянии перескочить к чистому натуральному хозяйству. Ограниченность исторического кругозора австрийцев естественно связана с тем, что они являются идеологами буржуазии, — класса, который может действовать лишь в рыночных условиях. Общее теории австрийцев с вульгарными экономистами заключается в том, что те и другие фактически оставляют цены без объяснения, поскольку они сводят последние к фактам, зависимым от цен. Так, у австрийцев цены объясняются субъективными оценками, которые, в свою очередь, предполагают цены. Таким образом, эволюция товарного фетишизма состоит в том, что из двух тенденций, характеризующих товарный фетишизм: а) попытки вывести социальные категории (например, цены) из вещественных, материальных свойств товаров и б) вывести те или иные материальные свойства (например, производительность труда) из социальных, ценностных категорий (например, из капитала), на передний план выступает вторая тенденция. [...]

Глава вторая АВСТРИЙСКАЯ ШКОЛА

1. Теория цены Бём-Баверка