Избранный

Кажется, в каком-то из старых выпусков SNL[124] была пародия в этом духе? — подумала Тэрэза. Она, конечно, вампир, а он мог вообще оказаться пришельцем.

— Пошли. Проводить тебя в служебное помещение?

Мужчина указал вперед.

— Да?

Кивнув, Тэрэза последовала за ним, развязывая на ходу шарф и расстегивая пальто.

— Я уже работала официанткой, но все равно нервничаю.

— Ты была на собеседовании у Энцо? У главного администратора? Он клевый. Хороший парень. Он даст тебе возможность проявить себя.

— Я достала копию меню. Учила весь день.

Они зашли в кухню, и через нее во вспомогательное помещение, где работники оставляли свои вещи, и Тэрэза окинула взглядом людей, собравшихся в комнате. Мужчины и женщины примерно двадцати-пяти лет, очевидно изо всех сил пытаются обрести независимость от своих родителей… тем же занималась и она. Кто-то посмотрел на нее, но в основном все готовились к рабочей смене.

Администратор главного зала, Энцо Анджелини, зашел в помещение и обратился к ней и всем собравшимся:

— Хорошо, что все в сборе. Внимание, это — Тэрэза. Тэрэза, познакомишься со всеми в процессе. Пошли со мной, подпишешь документы, и я приготовил твою форму.

Выполнение стандартных процедур немного успокаивало. Когда она покинула дом, Тэрэза освободилась от жестких ограничений, но при этом ее преследовало чувство, будто она блуждала по пустыне без карты.

Эта работа пойдет ей на пользу.

Что было не так клево? Она не могла выбросить из мыслей того мужчину. Его образ завис в голове словно похмелье, хоть она и не пила, голова гудела, желудок делал сальто при воспоминании о поцелуе.

Он намеревался оставить ее в покое.

И это даже казалось правильным решением.

Но было странно скучать по кому-то, кто является для тебя абсолютным незнакомцем. Но ее сердце болело при мысли, что она никогда его больше не увидит.

Ну и ладно. Наверное, виноваты гормоны. А может, печаль обо всем, что она оставила в Мичигане, затопила другие области ее жизни.

Да, так и было.

Ведь разве возможно печалиться о ком-то, с кем знаком всего двадцать минут?

Глава 46

Когда Куин зашёл в комнату своих малышей, он полностью настроился провести время наедине с детьми, подготовить их к поездке к родителям Блэя… Но возле колыбелек стояла Кормия, Избранная укладывала малышей в кроватки. Хорошие новости? По крайней мере, рядом не было Лейлы, хотя он уловил её запах в воздухе… и оскорбился еще сильнее, когда подошел к люлькам и учуял запах женщины на своих детях.

Игнорируя шеллан Фьюри, он прошел сразу в ванную, достал две голубых ванночки, поставил в парные раковины и включил горячую воду.

Когда он вернулся в спальню, Кормия смотрела на него с прямотой, которая ему не понравилась.

— Помочь с купанием малышей? — спросила она.

Словно он сам не справится.

— Спасибо, но нет.

Избранная помедлила, все еще стоя возле кроваток.

— Слушай, я понимаю, что тебе очень трудно сейчас.

Ничего ты не понимаешь, подумал он.

— Но Лейла с удовольствием провела с ними время, и ты видишь, что у малышей все хорошо, — продолжила Кормия.

Ну да, его дети всё ещё дышат. Это правда.

— Я, думаю, тебе стоит…

Куин вскинул руку.

— Большое спасибо за помощь и заботу. Честно, ты супер. Не знаю, как выразить свою признательность.

Он нежно, но уверенно подхватил её под локоть и повёл к двери.

— Правда, просто класс.

Только Избранная вышла за порог в коридор со статуями, как Куин закрыл за ней дверь и запер на замок… а потом переключил всё внимание на ванночки: убедившись, что вода была правильной температуры, сначала искупав Рэмпа, потому что с сыном было проще во всех отношениях, а потом быстро сполоснул Лирик.

Вернув розовых и благоухающих детей в колыбельки, Куин подумал, что… черт, ему придется одевать их для поездки.

Он зашел в гардеробную, где стояли два комода. Выдвинув ящики, он поразился разнообразию детской одежды — ползунки и крошечные футболки, «штанишки» и «рубашки». Мгновение он пытался прикинуть, сколько времени ушло на то, чтобы выстирать и перегладить все это, тщательно разложить, розовое к розовому, и отдельно все голубое и темно-зеленое.

Лейла любила одевать Лирик в красивые одежки.

Поэтому он одел дочку в крошечные синие джинсы и красную футболку ее брата. Рэмпа он затолкал в самый маленький костюм с галстуком, какой только можно придумать.

Куин посмотрел на часы, подумывая самому принять душ… но время поджимало. Он планировал приехать к родителям Блэя до того, как накроют Первую Трапезу. Но такими темпами? Повезет, если он доставит туда малышей к ее окончанию. И это было до того, как пришлось засовывать детей в крошечные ботиночки и пальтишки… и, чтоб его два раза спереди и сзади, он едва не помер, устраивая их в гребаных переносках.

Когда он, наконец, все обстряпал — надел чистые подгузники, всю одежду, парку, перчатки и шапочки — и пристегнул мелких так, словно они в любой момент могли, приплясывая, выскочить из мягких кресел, Куин посмотрел на кровать с мыслью, что ему не мешало бы придавить подушку.

И, да ладно, его дело — сражаться с лессерами, которые так и норовили прикончить его.