Избранный

— Может, они не так хороши в деле, как считаешь? Они уже пытались убить меня, не забыл? — Король постучал по сердцу. — Оно все еще бьется.

— Они не представляют опасности для тебя. Они сильны, но руководствовались лишь моими амбициями. Они были готовы провести столетия в Старом Свете, трахаясь и сражаясь, и я уверен, что в мое отсутствие они вернутся к этому.

Осознав, что выражается чересчур откровенно, он посмотрел на Лейлу… и пожалел о своей грубости. Но ей, казалось, было все равно.

Спустя мгновение Роф задумчиво спросил:

— Как думаешь, что произойдет после полуночи?

— Прошу прощения?

Роф пожал плечами.

— Допустим, я сохраню тебе жизнь и отпущу на свободу… — Когда Лейла охнула, Король бросил в ее сторону резкий взгляд. — Женщина, не забегай вперед. До этого еще далеко.

Избранная покорно опустила голову. Но в глазах сохранилась радость, они горели оптимизмом, который Кор не разделял.

— Допустим, я тебя отпущу, — продолжил Роф. — Чем ты собираешься занять себя?

А сейчас Кор не смог посмотреть на свою женщину.

— Как я знаю, в Старом Свете сейчас весьма благоприятный климат. Лучше, чем в Колдвелле. Там у меня осталась собственность и мирный источник дохода. Мне следует вернуться к себе на родину.

Роф очень долго смотрел на него, и Кор не сводил взгляда с черных очков, хотя глаза за непроницаемыми линзами не могли видеть его.

В повисшем молчании никто не шевелился. Казалось, никто не дышал.

И печаль Лейлы была осязаемой. Но она не вмешивалась.

Она знала, подумал Кор, насколько сложной была ситуация.

— До меня доходили слухи, — наконец сказал Роф. — О Старом Свете. Приятное место. Особенно если владеешь защищенным местом для ночлега, и люди держатся в стороне.

Кор склонил голову.

— Да. Так и есть.

— Я не прощаю и ничего не забываю, об этом не может быть и речи. — Роф покачал головой. — Это не в моей природе. Но эта женщина, — он указал на Лейлу, — по твоей вине и так прошла через многое. У меня нет необходимости доказывать кому-то свою силу, и я не стану разрушать ее жизнь, просто руководствуясь мстительной мелочностью. Все сказанное тобой — правда, насколько ты в нее веришь, и если ты обязуешься держаться подальше от Колдвелла, то обе стороны могут разойтись с миром.

Кор кивнул.

— Обе стороны. Воистину. — Он прокашлялся. — И если это поможет шаткому миру, то я сожалею о своих действиях, направленных против тебя. Мне жаль. Тогда во мне было много злости, а она губительна. Сейчас… все изменилось.

Он бросил взгляд на Избранную, а потом отвел глаза.

— Я… — Кор сделал глубокий вдох. — Я уже не тот, что был раньше.

Роф кивнул.

— Любовь хорошей женщины, да? Как же, я знаком с этим феноменом.

— Значит, закончили на этом? — спросил Ви с явным неодобрением к происходящему.

— Нет, — ответил Роф, не сводя глаз с Кора. — Прежде чем мы запоем «Кумбая»[69], ты сделаешь кое-что для меня, здесь и сию же секунду. — Король указал на ковер у своих ног. — На колени, ублюдок.

***

Разумеется, Кор уедет, думала Лейла, пытаясь не сорваться. Ему нельзя оставаться в Колдвелле. Братья могут сделать вид, что принимают помилование, которое Роф даровал Кору, но в войне случается всякое. Нельзя быть уверенным в том, что в пылу сражения никто из воинов Короля не вздумает нарушить заключенный пакт о ненападении.

Особенно Куин.

Или Тор.

Но она не станет тратить время на подобные размышления. Когда Король указал на пол перед собой, сердце подпрыгнуло в ее груди, и она обеспокоенно посмотрела на Вишеса.

Роф всем своим поведением и словами показывал, что эта встреча несла мирный характер, соглашение жить и не мешать жить другому, так заявил он, проявляя свое благородство. Но Вишес одурачил ее однажды, обвел вокруг пальца, втершись к ней в доверие, но оставшись верным самому себе.

Не появится ли кинжал, который вскроет Кору горло? Лишит его жизни на этом месте?

— С какой целью? — спросил Кор у Короля.

— Встанешь и узнаешь.

Кор посмотрел на Вишеса. Перевел взгляд на Рофа. И не сдвинулся с места.

Роф жутко улыбнулся, как убийца перед атакой.

— Так что? Не забывай, что все козыри у меня на руках.

— Лишь однажды я склонил голову перед другим. И едва не расстался с жизнью.

— Что ж, если не склонишь сейчас, точно лишишься головы.

И с этими словами раздался лязг металла по металлу, и она с ужасом обнаружила, что Вишес достал один из черных кинжалов, что лежал рукоятью вниз в ножнах на его груди.

— Убери кинжал, — отрезал Роф. — Это будет либо добровольно, либо никак вообще…

— Он не заслуживает…

Оскалив клыки, Роф прошипел Брату:

— Скройся наверху. Проваливай отсюда, живо. Это приказ.

Лицо Вишеса передернуло от ярости, и казалось, что его татуировки заскользили по коже. Но потом он сделал, как ему было велено… и Лейла задумалась о том, как много власти Роф имеет над Братством. Если в итоге даже сын Девы-Летописецы подчинялся приказам Короля.

Хотя, очевидно, Вишес не был доволен: топот его ботинок по лестнице напоминал гром, а когда он поднялся на первый этаж, то хлопнул дверью с такой силой, что удар отдался у Лейлы в голове.

— Развлекался с трудовой дисциплиной, пока заправлял Шайкой?