Избранный

Трэз переместил фокус внимания с полуночных автомобилей на многоквартирные дома, расположившиеся близко к шоссе, в этом месте Колдвелл перетекал из города в пригородные районы. В бесчисленном множестве окон он мог видеть, как люди ходят из комнаты в комнату, сидят на диванах, читают в своих кроватях.

В это мгновенье он бы поменялся местами с любым из них, пусть они и принадлежали к хомо сапиенс.

— Не лишай ее возможности устроиться из-за меня. — Трэз потер глаза и попытался сморгнуть пятна в зрении. Гребаная ночная езда всегда так влияла на него. — Это нечестно.

Боже, в голове не укладывалось, что он поцеловал другую женщину. Когда он был рядом с Тэрэзой, когда она прижималась к его телу и смотрела ему в глаза, было так легко убедить себя, что это реинкарнация Селены. Но с расстоянием к нему вернулась способность логически мыслить: это была незнакомка, которая просто выглядела как его умершая шеллан.

Дерьмо. Он прижимался губами к губам чужой женщины.

Трэз перевел взгляд на брата в попытке выбросить из головы мысли о том, что он натворил.

— айЭм, я серьезно. Если у нее достаточно опыта, то дай ей эту работу. Ей нужно выбраться из той дыры… и я не стану преследовать ее. Я туда больше не вернусь.

— Ну а я не хочу, чтобы из-за нее ты перестал ходить в мой ресторан.

Трэз перевел взгляд на дорогу, но от фар встречных автомобилей закружилась голова. Снова потерев глаза, он почувствовал, как скрутило желудок.

— Сделаешь одолжение?

айЭм посмотрел на него.

— Да, что угодно. Что тебе нужно?

— На обочину.

— Что…

— Сейчас, черт возьми.

айЭм крутанул руль и съехал на обочину, и Трэз открыл дверь до того, как машина полностью остановилась… чем спровоцировал стабилизатор подвески и блокировку колес.

Прямо как сказала та женщина.

Трэз высунулся так далеко, как только смог, и его вырвало тем немногим, что оставалось в его желудке, то есть желчью. Хватая ртом воздух, он почувствовал, как подступила вторая волна тошноты, он выругался, осознав, что пятна в зрении начали собираться в определенный узор.

Мигрень. Долбаная, проклятая мигрень.

— Головная боль? — спросил айЭм, когда мимо них проехал полуприцеп.

Это небезопасно, подумал Трэз, когда холод забрался в салон «БМВ». Им нужно было повернуть на съезде…

Трэз ответил на вопрос брата очередным приступом рвоты, а потом просто рухнул на сиденье. Без особой причины он опустил взгляд на белые слаксы, отмечая потертости в тех местах, на которые он падал, лишившись сознания.

Вот поэтому не стоит носить белое.

— Чем я могу помочь? — спросил айЭм.

— Ничем. — Он закрыл дверь. — Просто поехали. Я попытаюсь взять себя в руки… выключишь обогрев?

Трэз смутно помнил дорогу до особняка, по дороге изучая изменения в ауре, небольшие искорки в центре его зрения распускали ветви, уходя за периферию. Следующее, что он осознал, — как брат помогает ему вылезти из автомобиля и ведет, словно инвалида, к парадной двери. Когда они зашли в фойе, цветастых колонн, золотой лепнины и долбаных хрустальных светильников было достаточно, чтобы его затошнило снова.

— Кажется, меня сейчас…

Фритц, доджен-дворецкий, вручил ему гигиенический пакет как раз вовремя.

Гигиенический пакет, Карл! Больничный, ярко-зеленый гигиенический пакет.

Согнувшись в талии и накрыв пакетом рот, Трэз думал о трех вещах:

1) кто, черт возьми, станет ходить по дому с гигиеническим пакетом?

2) что еще, черт побери, дворецкий носил в своем фраке?

3) почему пакет был противно-зеленого цвета?

Если производить что-то для тех, кому предстоит рвота, то зачем выбирать именно цвет горохового супа?

Радостно-желтый — неплохой вариант. Девственно-белый тоже сойдет.

Хотя, учитывая, в каком состоянии пребывали его штаны…

Когда Трэз наконец выпрямился, предательский молоточек на одной стороне его головы начал долбить, и его мысли пустились вскачь по странной извилистой дороге, которая всегда приходила вместе с мигренью.

— Поможешь подняться наверх? — спросил он, не обращаясь к кому-то конкретному.

Неудивительно, что именно айЭм повел его в его в новую спальню, в которую Трэз переехал, когда Рейдж, Мэри и Битти заняли комнаты на третьем этаже.

Через всю комнату. На кровать. Пластом на спину.

Как обычно, горизонтальное положение подарило ему легкую передышку, этот краткий миг, когда желудок успокаивался, а голова могла взять передышку… но потом мигрень возвращалась, усилившись в стократ.

По крайней мере, айЭм знал, что нужно делать. Один за другим он стащил с Трэза лоферы, предусмотрительно оставив носки — потому что кровообращение в конечностях замедлялось, и во время головных болей Трэза всегда морозило. Потом он расстегнул ремень, стянул слаксы и замотал его в одеяло. Пиджак и рубашка остались на нем. Чтобы снять их, потребуется слишком много телодвижений, которые с легкостью спровоцируют рвоту.

А с головной болью, это последнее, что тебе нужно.

Потом он задернул шторы, хотя сегодня ночью не было видно луны. Поставил мусорную корзину возле Трэза. После чего устроился на кровати рядом с ним, придавив матрас.

Боже, сколько раз они проходили через это.