Изгоняющий дьявола. Знамение. Дэмьен

— Ради Бога, какое еще доказательство...

— За кого ты меня принимаешь?

— Успокойся...

— Нет! — закричал Торн.—Я не буду этого делать! Я больше в этом не участвую! Убить ребенка? За КОГО же вы меня все принимаете?!

Торн в ярости размахнулся и далеко зашвырнул сверток. Тот ударился о стену дома и исчез. Дженнингс замолчал и повернулся, чтобы уйти, но Торн остановил его.

— Дженнингс...

— Сэр?

— Я не хочу больше вас видеть. Я больше в этом не участвую.

Стиснув зубы, Дженнингс быстро перешел улицу, пыта­ясь отыскать у стены ножи. Земля была усеяна мусором. В воздухе раздавался рев работающих кранов и машин. Дженнингс ногами разбрасывал мусор в надежде отыскать маленький сверток. Он заметил е о возле грязного ведра и наклонился, чтобы взять сверток ь руки, не обратив внима­ния на стрелу крана, двигавшуюся прямо над его головой. Она словно споткнулась на долю секунды, и от толчка из огромной оконной рамы вылетело стекло.

Стекло сработало с точностью гильотины.

Оно отсекло голову Дженнингса как раз по воротнику и разлетелось на миллион осколков.

Торн услышал звон, потом крики, увидел людей, бросив­шихся на ту улицу, где скрылся Дженнингс. Он пошел за ни­ми и протолкался сквозь толпу.

На земле лежало обезглавленное тело, кровь толчками вытекала из горла, как будто сердце еще продолжало рабо­тать. Женщина, стоящая на балконе прямо над ними, истери­чески хохотала и указывала вниз. В мусорном ведре лежала отрубленная голова и смотрела в небо невидящими глазами.

Пересилив себя, Торн прошел вперед и поднял сверток с ножами, который лежал около безжизненной руки Джен­нингса. Не видя ничего перед собой, он выбрался из пере­улка и побрел по направлению к гостинице.

Глава двенадцатая

Обратный перелет в Лондон занял восемь часов. Торн си­дел и тупо молчал — мозг его отказывался работать. Не было больше ни страха, ни горя, ни колебаний — только бездумное осознание того, что необходимо совершить.

В Лондонском аэропорту стюардесса вернула ему пакет с ножами, который был изъят у него при йосадке в целях безопасности. Она заметила, что они очень красивые, и спро­сила Торна, где ему удалось приобрести ножи. Он пробормо­тал что-то несвязное, запихнул их в карман пиджака и про­шел мимо. Было уже за полночь, аэропорт закрывался — это был последний рейс, разрешенный по стандартам допусти­мой видимости. Город погрузился в густой туман, и даже та­ксисты отказывались везти его в Пирфорд.

Торн почувствовал, что его обволакивает тоскливое оди­ночество.

Наконец он сел в такси, машина, казалось, зависла в тума­не. Это почему-то помогало Торну не думать о том, что ждет его впереди. Прошлое ушло навсегда, а предсказать будущее было невозможно. Был только настоящий момент, сиюми­нутность, которая длилась целую вечность. Машина въехала в Пирфорд. Торн вылез из такси и остановился, в оцепене­нии глядя на дом, где еще совсем недавно они так счастливо и безмятежно жили, и Торна начали одолевать видения про­шлых событий. Он видел в саду Катерину, играющую с Дэ- мьеном, смеющуюся Чессу, множество гостей на веранде. Внезапно видения оставили Джереми, и он почувствовал, как колотится его собственное сердце и пульсирует в жилах кровь.

Собрав все свое мужество, Торн двинулся к входной две­ри и ледяными руками вставил ключ в замочную скважину. Сзади донесся какой-то звук. Ему показалось, что кто-то вы­скочил из Пирфордского леса. У Джереми перехватило ды­хание; войдя в дом, он захлопнул дверь и немного постоял в темноте, прислушиваясь к звукам в доме. Миновав гости­ную, Торн добрался до кухни, открыл дверь в гараж, подо­шел к «мерседесу» и вставил ключ в замок зажигания. Бак был заполнен на четверть, этого бензина было вполне доста­точно, чтобы добраться до Лондона. Затем он вернулся назад в кухню, закрыл дверь и прислушался.

На кухне все было как прежде, будто хозяин вернулся до­мой после рабочего дня. На плите в термостате стоял горшо­чек с кашей на утро. Это потрясло Торна.

Подойдя к стойке, Джереми достал сверток и выложил содержимое перед собой. Все семь ножей были на месте. Разглядывая их сверху, Торн увидел в отточенных клинках свои глаза — холодные и решительные. Джереми снова завер­нул ножи и дрожащими руками засунул сверток в карман пальто.

Он вошел в кладовую и направился вверх по узкой дере­вянной лестнице.

Торн дошел до площадки, ведущей на второй этаж, и вступил в темный коридор. Смятение, овладевшее им пе­ред смертью Дженнингса, опять проникло в душу. Он мо­лился о том, чтобы Дэмьена не оказалось в детской, чтобы миссис Бэйлок успела увезти его из этого дома. Но Джереми уже слышал их дыхание, и его сердце сильно забилось от от­чаяния. Храп женщины заглушал легкое дыхание ребенка. Раньше у Торна часто возникало ощущение, что в этих ком­натах во время сна их жизни как бы объединялись. Он при­жался к стене и прислушался, затем быстро пошел в свою комнату и зажег свет.