Изгоняющий дьявола. Знамение. Дэмьен

Из всех трудностей, с которыми Каррасу приходилось здесь встречаться, эта проблема наиболее волновала священ­ников. Иезуиты были отрезаны от семейной жизни и вообще от женщин, поэтому они часто боялись проявлять чувство привязанности по отношению к своим товарищам или завя­зывать крепкую дружбу.

— Иногда мне хочется положить на плечо друга руку, но в этот момент я начинаю опасаться, как бы он не подумал, будто я гомосексуалист. Сейчас много говорят о том, что сре­ди священников немало скрытых гомосеков. Поэтому я ниче­го подобного не делаю. Я даже не хожу к друзьям послушать музыку, или поболтать, или просто покурить. Дело не в том, что я боюсь Бога, мне страшно подумать, что Он начнет опа­саться за меня.

Каррас чувствовал, как тяжесть наболевшего постепенно покидает молодого священника и ложится на его, Карраса, плечи. Он не противился и терпеливо слушал своего гостя. Каррас знал, что теперь этот иезуит будет часто заходить к нему, ибо здесь он найдет спасение от одиночества. Потом они сделаются друзьями, и когда молодой человек обнару­жит, что это произошло естественно и непринужденно, то­гда, возможно, он начнет дружить и с другими священни­ками.

Дэмьен почувствовал слабость, и горе опять завладело всем его существом. Он взглянул на карточку, которую ему подарили на прошлое рождество. На ней было написано: «Когда мой брат в печали, я разделяю его боль и в нем встре­чаю Бога».

В действительности у Дэмьена это не получалось, и в ду­ше он винил себя. Мысленно Каррас всегда пытался разде­лить беду кого-либо из братьев, но только мысленно. Дэмье- ну всегда казалось, что его боль принадлежит только ему одному.

Наконец гость взглянул на часы. Пора было идти в тра­пезную обедать. Иезуит поднялся и собрался уходить, но в этот момент заметил на столе у Карраса недавно вышед­ший роман.

— Не читал еще? — полюбопытствовал Каррас.

Молодой священник отрицательно покачал головой.

— Нет. Хорошая книга?

— Не знаю, я только что прочел ее, но не уверен, что все правильно понял,—солгал Каррас. Он поднял книгу и протя­нул ее гостю: — Хочешь взять? Мне очень хотелось услышать чье-нибудь мнение.

— Конечно,—согласился иезуит, запихивая книгу в кар­ман куртки,—я постараюсь вернуть ее дня через два.

Настроение его явно улучшилось.

Когда дверь за гостем захлопнулась, Каррас на какое-то мгновение почувствовал умиротворение. Он достал требник и направился во двор, читая молитву.

После обеда к нему заглянул еще один гость, пожилой пастор из Святой Троицы. Он пододвинул стул поближе к столу и выразил свои соболезнования по поводу кончины матери Карраса.

— Я молился за нее, Дэмьен. И за вас тоже,—закончил он хриплым голосом с чуть заметным провинциальным ак­центом.

— Вы так добры ко мне, святой отец. Большое спасибо.

— Сколько ей было лет?

— Семьдесят.

— Прекрасный возраст.

Каррас смотрел на молитвенную карточку, которую за­хватил с собой пастор. Во время мессы использовались три такие карточки. Они изготовлялись из пластика, и на них пе­чатался текст молитвы, произносимой священником. Психи­атру стало интересно, для чего пастор принес эту карточку.

— Послушайте, Дэмьен, сегодня у нас в церкви опять кое-что произошло. Еще одно осквернение.

Пастор рассказал ему о том, что статуя Девы Марии в углу церкви была размалевана под проститутку.

— А вот еще. Это было уже утром, в тот день, когда вы уехали в этот... в Нью-Йорк. В субботу, кажется. Ну да, в суб­боту. Ну, в общем, посмотрите. Я только что разговаривал с сержантом полиции и... ну... это самое... ну посмотрите сю­да, пожалуйста, Дэмьен.

Каррас взял в руки карточку. Пастор объяснил ему, что кто-то вставил отпечатанный на машинке листок между на­стоящим текстом и пластиковой пленкой. Фальшивка, в кото­рой встречались опечатки и другие типографские ошибки, была тем не менее составлена на хорошем латинском языке. Текст представлял собой яркое и подробное описание вы­мышленной лесбийской любви между Девой Марией и Ма­рией Магдалиной.

— Ну достаточно, это не обязательно читать до конца,— прервал пастор, забирая назад карточку, как будто боялся, что чтение может содействовать греху.—Это великолепная ла­тынь, здесь выдержан стиль, это настоящая церковная ла­тынь! Сержант заявил, что разговаривал с одним психиатром, и тот поведал, что все это мог сделать... ну, это, в общем... это мог сделать священник... это очень больной священник. Как вы считаете?

Психиатр на секунду задумался. Потом кивнул.

— Да. Да. Возможно. Возможно, протестуя против че­го-то, он делает это в состоянии лунатизма. Я, конечно, не уверен, но такое может быть.

— Вы кого-нибудь подозреваете, Дэмьен?

— Я вас не понимаю.

— Рано или поздно они ведь все приходят к вам, верно? Я имею в виду больных на территории колледжа, если такие есть. Есть ли среди них что-нибудь подобное? Я хотел ска­зать, среди их болезней.

— Нет, таких нет.

— Я знал, что вы мне все равно не скажете.