Изгоняющий дьявола. Знамение. Дэмьен

Для выполнения домашних дел были наняты слуги, а кроме того, в доме жила постоянная пара слуг, Гортоны, выполняющие обязанности кухарки и шофера — настоящие англичане с неповторимым чувством собственного достоинст­ва. Когда Катерина была занята своими делами, с Дэмьеном занималась няня —юная пухленькая англичанка по имени Чесса. Она была умницей, знала много игр и обожала Дэмье- на, как будто это был ее собственный сын. Они часами были вместе, Дэмьен ходил за ней по большой лужайке или тихо сидел у пруда, пока Чесса ловила ему головастиков и стрекоз, которых они потом в баночках приносили домой.

Ребенок подрастал, и, с точки зрения художника, был просто совершенством. Ему исполнилось три года, предсказа­ние о превосходном здоровье сбывалось. Кроме того, он поражал своей изумительной силой. Дэмьен обладал таким спокойствием и наблюдательностью, которые редко можно встретить у детей его возраста, и гости часто чувствовали себя неуютно под его взглядом. Если ум измерять способностью к внимательному созерцанию, то его можно было считать ге­нием, потому что мальчик мог часами сидеть на маленькой кованой лавочке под яблоней и наблюдать за людьми, прохо­дящими мимо, не упуская из виду ни одной детали. Гортон, шофер семьи, часто брал Дэмьена с собой, когда ему прихо­дилось выполнять различные поручения. Ему нравилось мол­чаливое присутствие малыша, и он удивлялся способности ребенка с таким вниманием и удовольствием познавать окру­жающий мир.

— Он похож на маленького марсианина,—сказал как-то Гортон своей жене,—как будто его прислали сюда изучать человечество.

— Мать в нем души не чает,—ответила она.—Не взду­май сказать ей что-нибудь подобное.

— Я не имел в виду ничего плохого. Просто он немного странный.

И еще одно было необычно: Дэмьен редко пользовался голосом. Радость он показывал широкой улыбкой, отчего на щеках проступали ямочки. Когда он грустил, то молча пла­кал. Однажды Катерина сказала об этом врачу, но тот успо­коил ее, рассказав об одном ребенке, который не говорил до восьми лет, а однажды произнес за обедом: «Я не люблю кар­тофельного пюре». Мать в изумлении спросила, почему же он молчал все это время? На что мальчуган ответил, что гово­рить не было необходимости, поскольку раньше пюре нико­гда не подавали.

Катерина рассмеялась и успокоилась насчет Дэмьена. В конце концов Альберт Эйнштейн не говорил до четырех, а Дэмьену было только три с половиной. Кроме его порази­тельной наблюдательности и молчаливости, в остальном он был совершенным ребенком, достойным плодом идеального союза Катерины и Джереми.

Глава третья

Человек по имени Габер Дженнингс родился под созвез­дием Водолея. По гороскопам выходило, что во время его рождения произошло сближение двух небесных тел — Урана и прибывающей Луны. Он всегда отличался отвратительной прической и настойчивостью, доходящей до умопомрачения. Дженнингс был фанатиком в своей работе — работе фоторе­портера. Как кошка, выслеживающая мышь, он мог днями лежать в засаде и ждать момента ради одной-единственной фотографии. Его и держали на работе как мастера «ориги­нального жанра». Он знал, где и когда надо быть, чтобы полу­чить такие фото, какие никто из его коллег не добудет. Ре­портер жил в однокомнатной квартире в Челси и редко по­

зволял себе роскошь носить дома носки. Но относительно своих фотографий он был так же щепетилен, как Солк в по­исках лекарства от полиомиелита.

В последнее время его внимание привлек американский посол в Лондоне. Это была достойная цель, хотя бы из-за его идеального лица. Занимается ли он сексом со своей женой, и если да, то как именно! Дженнингс заявил, что хочет пока­зать их, как он говорил, «ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ КАЧЕСТВА», хо­тя на самом деле ему мечталось нарисовать всех в наихудшем свете. Чем же они лучше его? Может быть, посол покупает неприличные журналы, а может, у него есть девочка на сто­роне? Вот эти-то вопросы и интересовали Дженнингса. Хотя ответов на них пока что не было, оставалась надежда, и был смысл ждать и наблюдать.

Сегодня он должен был идти в Пирфорд. Возможно, фо­тографий не будет, потому что там и без него будет хватать фотографов и гостей, но он сможет пронюхать все ходы и определить, кого из слуг можно купить за пару фунтов.

Дженнингс встал рано утром, проверил фотоаппараты, протер линзы салфеткой, а потом ею же выдавил прыщ на лице. Ему было уже тридцать восемь, но прыщи на коже до сих пор преследовали его. Видимо, это было следствием ра­боты — репортер постоянно прижимает камеру к лицу. Он вытащил одежду из-под кровати и облачил в нее свое худое тело.

Перед самым отъездом он порылся в бумагах, отыскивая листок с приглашением. В Пирфорде должно было состоять­ся празднество в честь дня рождения: сыну Торна исполня­лось четыре года, из всех районов гетто в сторону Пирфорда уже направились автобусы, переполненные сиротами и деть­ми-калеками.