Измена

К тому же условия были замечательные. Остров с ограниченным доступом, логичные требования владельцев не нарушать неприкосновенность частной собственности, суровые охранники, не допускающие зевак в уединённое место отдыха. Это не Хаянис Порт и не Нью-Йорк, где настырные репортёры с каждым месяцем становились всё назойливей и где подрастали дети четы Кеннеди, от которых прятать живого отца становилось всё сложнее.

* * *

После ликвидации Роберта Кеннеди, когда стало очевидна необходимость удаления главных действующих лиц не только подальше от столицы, но и от страны, поиски подходящих вариантов велись если не в панике, то в суматохе. Выбирать было не из чего. Либо опять организовывать вдовушке вояжи, вызывая любопытство пишущей братии, мол, зачем и почему Джеки решила куда-нибудь в Бразилию податься. Либо объяснить переезд романтически — новая семья, новая жизнь. Онассис был не лучшим выбором, но и не худшим.

И мы не имели права забывать о мафии, которая вдруг начала проявлять интерес к нашим секретам. Объединение с Онассисами ясно показывало бандитам, что при любых следующих попытках включиться в процесс, им придётся иметь дело с беспощадной коммерческой структурой, построенной на греческо-аргентинских принципах отношений, иначе говоря. Эти люди начали бы войну без расшаркивания.

* * *

Перевозка Джона прошла незамеченной. Жизнь островитянки Джеки в полном уединении и отрешении от суеты мирской вызвала, конечно, наскоки журналистов, но посудачили, и забыли.

Кстати, в ЛАЙФ просочился пяток фотографий, на которых обнажённая Жаклин в полном одиночестве загорает на морском берегу. Сделал их местный папарацци, которому, неожиданно для него самого удалось проплыть на катере в сотне метров от островка. Джеки развалясь в шезлонге настолько увлеклась чтением газеты, что забыла прикрыться при появлении на горизонте неизвестного плавсредства. Фотографии окончательно убедили народ в том, что вдова Кеннеди, она же жена Онассиса, проводит жизнь в затворничестве. Как мы и рассчитывали, никому и в голову не пришло задать вопрос, неужели в таком виде Жаклин перед охраной прогуливается? Неужели не заметила вовремя катерок? Неужели журналисту так лихо повезло.

Определённые пересуды вызвал странный брачный контракт, о котором прознали журналисты. Им удалось подкупить нотариуса и получить копию текста договора. В контракте чётко оговаривалось, что без предварительного уведомления верной супруги по меньшей мере за трое суток и без её высочайшего позволения юный муж Аристотель не имеет права посещать принадлежащий ему остров Скорпиос. В любом случае посещать остров он может не более раза в месяц на срок не свыше двух дней. Спят в разных спальнях.

Публика опять ахнула. Позвольте, любовные игры, конечно, исключаются, в конце концов мужчине под семьдесят, а жена чуть ли не в два раза моложе. Но пообщаться по-человечески, за руки подержаться, приступы нежности проявить, по морскому песочку пройтись, мороженое посмаковать вместе, капучино насладиться кипящим, закатами полюбоваться, поболтать о наболевшем? А здесь общение в две строчки брачного договора укладывается: ты, дорогой муж, имеешь право приезжать на остров не больше одного раза в месяц, не больше, чем на пару дней. Но подержаться за меня — ни-ни! И не забудь за три дня предупредить о приезде.

Если бы Жаклин выставляла условия надоевшему любовнику, мол, заходи как-нибудь на огонёк, попьем чайку. Только не забудь предупредить заранее, чтобы я остальных ухажёров на время отстранила. Тогда понятно. Все женщины так поступают, натура у них такая. Даже вышвыривая человека, делают вид, что страдают, потому что, а вдруг пригодится ещё, лучше на поводке держать. Но тут-то муж родной, казалось бы. Только что поженились. Вот что публику удивило.

Мы недосмотрели с продажным нотариусом, бывает… Его с позором из нотариусов выгнали, только он не очень-то убивался, так как за копию контракта отхватил такой куш, что и без пенсии хватило прожить. Но объяснений по поводу странных пунктов договора так и не было получено. Слава богу, обошлось без других проколов.

* * *

К сожалению, даже в самых тщательно разработанных операциях иногда вступает в дело простой рок, судьба, фатум…

Печальным январским утром семьдесят третьего года в авиакатастрофе погибает сын Онассиса Александр, наследник империи. Печальный несчастный случай. Убитый горем отец сначала решил было заморозить тело сына, дабы через долгие годы, когда наука достигнет небывалых высот, того бы воскресили. Но друзья отговорили, и Александра похоронили на том же острове Скорпиос, в родовом склепе. Отказать в похоронах мы не могли. Во-первых, потому что такой отказ ни в брачном договоре, ни в секретных договорённостях предусмотрен не был. Во-вторых, отказ разозлил бы Аристотеля и тот в сердцах мог натворить бед.