Изображая зло. Книга 1

— Вы не принесли оружия, — Интисар-хатун сперва разглядывала графа напряжённо, как будто ждала от него удара, затем, решив, что он не представляет угрозы, усмехнулась.

— Действительно. С моей стороны явное упущение.

— Разве?

Она вдруг поднялась, нисколько не стесняясь наготы, взяла с подноса обычный деревянный нож, которым только что резали фрукты, и протянула его Сен-Жермену.

— Теперь это упущение исправлено.

— Если бы у меня были намерения, я бы воспользовался ситуацией.

— Верно. Вы способны на многое. Раз проникли к женщине, которая совершает омовение… Это всё равно что изнасиловать её. Кто бы мог подумать, что вы, достопочтенный граф, зайдёте так далеко. И ради чего?

— А что является камнем преткновения всех мужчин?

— Нет. Нет, не наводите скуку. Сегодня особенная ночь. Мы оба, наконец, освободились: вы перестали изображать джентльмена, а я — мусульманку. Мне достаточно закричать, и вас выволокут на площадь, отрубят руки, а может быть даже… — взгляд скользнул ниже. — Но вы и так знали, чем рискуете. Однако я не вижу и толики страха. И не только страха, сомнения тоже нет. Почему?

— Вы не закричите.

Сен-Жермен обошёл Интисар-хатун и украдкой стянул со стола дольку апельсина.

— Всё затевалось ради технологии, не так ли? — произнёс он. — Вы узнали, что некий аристократ забавы ради увеличивает драгоценности. Короли в восторге, дамы трепещут, Церковь в ярости. Действительно, и почему служители Бога вне себя от этой задаваки? Который решил, будто имеет право воплощать богатство из воздуха? Вам оставалось только уговорить его приехать. А на что может клюнуть учёный? На деньги? Сомнительно. На лабораторию, оснащение — уже близко. Остаётся добавить, что в его трудах нуждается вся страна — и вот он попадает в капкан своего же тщеславия.

— Вы забыли последний вопрос. За сколько учёный продаёт технологию?

— Она не продаётся.

— Ошибаетесь, граф. В этом мире у всего есть цена.

— Не наводите скуку, госпожа.

Интисар-хатун широко улыбнулась.

— Мм… и почему Церковь раздражена? Может, потому что некто вращающийся в высших кругах готовит научный переворот? Священники, в отличие от королей, изучают химию — а иначе как бы они давали отпор лжепророкам? Этот некто меняет структуру и состав минералов, меньшее делает большим, но остановится ли он на играх с размерами? Или пойдёт дальше? Скажем, наводнит рынок фальшивыми бриллиантами. О, нет! — женщина покачала головой. — Бриллианты не будут фальшивыми! В этом весь фокус. По физическим параметрам камни будут точно такими же, но с одним исключением: они выращены в лаборатории.

— Вы хотите синтезировать минералы? — вскричал Сен-Жермен.

— А вы думали, мне нужны мои же побрякушки? Я и так могу заполучить ожерелье получше, для этого необязательно просить какого-то алхимика колдовать.

— Зачем? Вы понимаете, что произойдёт, если…

— Цена истинных бриллиантов подскочит в сто раз. Иначе говоря, моё состояние заметно вырастет. Я стану богаче.

Сен-Жермен испустил медленный тяжёлый выдох.

— Да и вы, полагаю, тоже, — добавила Интисар-хатун.

— Это сложно. Уйдут десятилетия, прежде чем…

— У меня есть время.

Женщина отложила нож и вернулась на скамью, лениво вытянув ноги навстречу гостю, так, чтобы он видел все интимные уголки её тела. Она нисколько не стеснялась чужого взгляда, напротив, будто бы сама пыталась смутить графа. Тот, однако, не поддавался на провокацию. Главное он узнал, остальное значения не имело.

«Какой же я лжец!» — Сен-Жермен стиснул челюсти, наблюдая за тем, как Интисар-хатун берёт со столика кубок с шербетом, явно намереваясь продлить удовольствие.

— Кто вы? — выдохнул он прежде, чем обдумать назревший вопрос.

— Это цена технологии?

— Да.

«Всё-таки получила своё», — мелькнула горькая мысль. Сен-Жермен послушно скинул сюртук, обнажился до пояса и занял скамью напротив. Это было его первое серьёзное поражение. Первое в той новой жизни, которую начал.

— А как вы сами думаете? — с предвкушающей улыбкой спросила Интисар-хатун. — Кто я?

— Я бы ответил, авантюристка. Хитроумная мошенница, но…

— Но?

— Я знавал мошенниц. Знавал авантюристок. Кое-кто выбивался из грязи во влиятельные особы, становился идолом. Жажда наживы, месть, неразделённая любовь — причины их подвигов банальны. Вам же… — Сен-Жермен чуть склонился вперёд. — Я не могу приписать ни один из известных сценариев. И я не понимаю почему. Вы словно на порядок выше всех этих людей. Вы словно, — он сделал паузу. — Не человек.

— Интуиция не подводит вас, граф.

Мужчина замер, чувствуя, как сердце прекращает свой ход и стрелки часов замедляются в страшном ожидании правды.

— Я авантюристка, мошенница и не человек.

— Так… кто?