Изобретатель парейазавров. Палеонтолог В. П. Амалицкий и его галерея

Сушкин полагал, что череп двинии «по конфигурации» напоминает череп опоссума. Кроме того, на тазовой кости двинии он обнаружил особую шероховатость и предположил, что здесь крепились сумчатые кости[895], то есть двиния была с сумкой, как кенгуру. По его мнению, у двинии не было черт специализации, уводящих в сторону от генеральной линии млекопитающих, и она стоит близко к тем цинодонтам, от которых произошли млекопитающие.

Ещё одни ящеры Соколков – дицинодонты. Амалицкий на^{зывал их черепахообразными}[896], Борисяк шутил, что дицинодонты совершенно нелепые животные[897].

В Соколках и Завражье найдены остатки двух родов. Первый – перамодонт в составе двух видов (Peramodon trautscholdi, Peramodon amalitzkii). По образу жизни и размерам они напоминали кабанов. У них был клюв, как у черепах, а на верхней челюсти находились два бивня, которые росли всю жизнь, часто стирались о грунт, иногда ломались, и место слома полировалось дальнейшим использованием.

Анализируя строение их черепа и скелета, Сушкин пришёл к экстравагантному выводу, что эти дицинодонты были падальщиками и разрывали трупы сильными челюстями[898]. Сейчас перамодонтов рассматривают как растительноядных животных. Вероятно, они питались корнями, выдирая их из почвы челюстями-кусачками[899].

Второй дицинодонт – карликовый эльф северный (Elph borealis) из Завражья. Он был размером с кота, возможно копал землю и жил в норах. Это единственный российский дицинодонт мелкого размерного класса.

Остатков амфибий в коллекции мало.

Двинозавры (Dvinosaurus primus) замечательны своими жабрами, которые указывают, что животное никогда не выходило на сушу. Не вполне понятно, какими были жабры: наружными или внутренними. Палеонтолог Михаил Александрович Шишкин считал их наружными. По его словам, «нет оснований думать иначе», поскольку у других древних амфибий известны только наружные жабры[900]. Ивахненко, напротив, полагал жабры внутренними, поскольку наружные жабры для крупных животных маловероятны[901], а двинозавры вырастали до полутораметровой длины. Кроме того, остатки двинозавров находят только в песчаных, речных отложениях. В озёрных они встречаются редко[902]. По словам биолога Александра Сергеевича Раутиана, вода в спокойных водоёмах пермского периода могла быть насыщена известью, которая оседала на любых предметах. Наружные жабры двинозавров в таких местах покрылись бы кальцием, как фигурки в наборе юного химика

[903].

Охотились двинозавры из засады. Жабры позволяли долго лежать на дне, не всплывая для дыхания. На кого охотились – неясно.

У двинозавров тупая морда, как у гигантской саламандры. Можно предположить, что они тоже добывали червей и мелкую рыбёшку, но, в отличие от саламандры, у двинозавров в пасти сидели огромные клыки с палец размером. Клыки бесполезны для ловли мальков. Значит, животное питалось чем-то побольше. Возможно, у двинозавров не было заметной специализации и они охотились на любую подходящую добычу – и на червей, и на крупную рыбу. По образу жизни они напоминали сомов. Любопытен их скелет. Он не окостеневал полностью. Конечности даже огромных особей частично оставались хрящевыми, как у личинок амфибий[904].

Вторая амфибия – хрониозух (Chroniosuchus licharevi), внешне напоминавший каймана. У хрониозуха на спине располагались костяные пластинки, налегавшие друг на друга, как черепица. Панцирь от этого получался гибким и не стеснял движений. Брюхо было покрыто чешуёй, как у многих пермских амфибий, а бока оставались голыми.

Хрониозухи появились в геологической летописи в самом конце пермского периода словно из ниоткуда и заполнили все водоёмы будущей России. Их остатки также встречаются в Китае, Германии и Средней Азии, но всегда по чуть-чуть, а у нас их костей великое множество[905]

.

Ещё два рода вымерших животных из Соколков имеют не вполне ясную систематическую принадлежность. Одни исследователи относят их к парарептилиям, другие – к амфибиям.

Котлассия (Kotlassia prima) казалась наспех сделанной саламандрой метровой длины. Её недавние предки были сухопутными: на это указывают сохранившиеся слуховые косточки животного. В воде слух не нужен, его заменяют сенсорные органы, которые реагируют на движение. У котлассии слуховая косточка исчезнуть ещё не успела, хотя, вероятно, уже была не нужна[906]. Переделанными оказались и пищевые предпочтения. Все ближайшие родственники котлассии питались растительной пищей. Котлассии неожиданно отказались от такой диеты и стали хищниками[907].

Карпинскиозавр (Karpinskiosaurus secundus) мало чем отличался от котлассии: тоже хищник, тоже крупный. Их поведение и образ жизни, конечно, имели какие-то различия, но подобные нюансы палеонтология распознать пока не может.

Нетрудно заметить, что современные аналоги ящеров, парарептилий и амфибий Соколков – водные или тесно связанные с водой животные.