Изобретатель парейазавров. Палеонтолог В. П. Амалицкий и его галерея

Кроме скутозавров Карпинского в Соколках был ещё один, очень редкий скутозавр бугорчатый (Scutosaurus tuberculatus). От него нашли только два скелета: один – взрослой особи, второй – молодой. У этого скутозавра в два раза короче лопатки, в полтора раза длиннее ноги, а сам он мельче.

Оба скутозавра, возможно, отличались и кожными покровами. У скутозавров Карпинского кожа могла быть мягкой и слизистой, как у жабы, возможно с ядовитыми бородавками[886]. У бугорчатых – покрыта многочисленными бляшками-остеодермами. На шее они, вероятно, располагались плотно друг к другу, образуя подобие костяного панциря, а вокруг слуховой области могли торчать конические остеодермы, как у ящериц агам[887].

Вторая знаменитость Соколков – саблезубая иностранцевия. Их два вида (Inostranzevia alexandri, Inostranzevia latifrons

), они отличаются друг от друга размерами (вторая мельче) и незначительными деталями строения.

Иностранцевии входили в число крупнейших хищников пермского периода. Возможно, были самыми крупными. Некоторые кости принадлежали особям длиной 3,5 метра. У иностранцевий необычное, «противоречивое» строение тела: легко построенный скелет и тяжёлый, массивный череп. Этим они схожи с крокодилами и, вероятно, тоже были водными животными. Современных аналогов у них нет, они были своеобразными плавающими тиграми. Иностранцевии питались парейазаврами, более мелкая добыча их не интересовала. На это указывает странный челюстной аппарат.

Череп иностранцевий не был монолитным. Во время укуса верхнечелюстные кости немного расходились в стороны, громадные верхние клыки разворачивались и вставали в одну линию с нижними клыками. Это позволяло, словно ножницами, отрезать куски мяса из жертвы. Разорвать мелкую добычу иностранцевия не могла – такими челюстями можно было только вырезать куски из большой туши[888].

Верхние клыки слабо крепились в челюсти и легко выпадали. Это было важно при охоте на крупную добычу. Иностранцевия протыкала клыками шкуру парейазавра, стремясь повредить жизненно важные органы. Клыки нередко застревали, и было трудно вытащить их из туши. При этом приходилось гасить рывки раненого парейазавра, чтобы не разломался собственный череп.

От рывков верхняя челюсть амортизировала, а если скутозавр вырывался слишком сильно, у иностранцевии выламывались клыки. Они сидели в особой «клыковой сумке», там же наготове находились два-три сменных клыка в виде «зародышей»-коронок. Когда вылетал основной, то запасной пускал корень, и скоро в челюсти сидел новый клык.

В Соколках найдено много отдельных клыков иностранцевий, причём сохранившихся полностью, с корнем. Их число несоизмеримо с другими остатками иностранцевий[889].

Остальные вымершие животные Соколков мало знакомы широкой публике.

Небольшой хищник православлевия (Pravoslavlevia parva) был дальним родственником иностранцевий. Этот саблезубый ящер в три-четыре раза уступал иностранцевии в размерах и вёл, возможно, несколько более наземный образ жизни[890]

.

Аннатерапсид (Annatherapsidus petri) по образу жизни и размерам напоминал калана или выдру[891]. Это водное животное, на что указывают его клыки, по форме похожие на крюки. Ими нельзя проткнуть или разорвать жертву, но можно удерживать скользких рыб и амфибий. У аннатерапсида на черепе располагались гребни для крепления щёчных мускулов. Возможно, это следы особых мешков, в которых ящер приносил рыбу детёнышам[892].

Двиния (Dvinia prima

), чьим черепом особенно дорожил Амалицкий, была величиной с таксу. Она принадлежала к группе цинодонтов, от которых в триасовом периоде произошли млекопитающие. В пермском периоде млекопитающих не было, африканский тритилодонт тоже был цинодонтом.

От пермских цинодонтов во всём мире найдено мало остатков, в основном из-за их небольшого размера. Одни из самых полных принадлежат двинии. Внешне она напоминала крысу без ушей. Ивахненко сравнивал её с утконосом[893] и полагал, что она, в отличие от большинства цинодонтов, жила у водоёмов[894].

В Соколках добыто два черепа двиний, в том числе совершенно целый.

Зубы двинии очень прогрессивные, разделялись на резцы, клыки и коренные; по ним шли бугорки, не дававшие зубам застревать в пище. При таких зубах челюсти оставались примитивными, двигались только вверх и вниз, как у парейазавров. Двиния тоже не умела жевать, она только давила и дробила пищу, словно щелкунчик. Почти всё пространство её черепа занимали мощные, гипертрофированные челюстные мышцы. Даже для мозга места почти не оставалось, он был размером с горошину.

Мелкие бугорки на зубах двинии не стёртые, значит, её пища была мягкой. Скорее всего, двиния питалась панцирными рачками или моллюсками с тонкими раковинами. Возможно, была всеядной и не брезговала грибами и плодами.