Изобретатель парейазавров. Палеонтолог В. П. Амалицкий и его галерея

По итогам исследований Амалицкий разделил их на две части: известняки и лежащие на них рухляки («породы с песчаным характером»). Он сопоставил десятки разрезов, проследил изменения слоёв и по итогам работы нарисовал целую картину гибели пермского моря. По его словам, вначале море было открытым и глубоким, в нём отлагались слои известняков с остатками глубоководных брахиопод и фузулин. Постепенно море мелело, фауна менялась. Исчезли обитатели глубин, уменьшилось число брахиопод, вместо них появились раковины мелководных моллюсков, в том числе брюхоногих. Шли века, море продолжало высыхать, берег приблизился. Вместо известняков дно стали устилать пёстрые рухляки, переполненные остатками двустворчатых.

В рухляках сохранились разнообразные свидетельства близкой суши: кости ящеров в большом количестве, но плохой сохранности, стволы деревьев, «от которых сохранилась одна лишь кора», скопления окатанной гальки величиной с орех и даже отпечатки капель дождя, который случился много миллионов лет назад[106].

Личная раковина Иностранцева

Профессор Иностранцев называл геологический кабинет Петербургского университета своей личной раковиной, куда он может спрятаться, «как улитка», от неприятностей и «внешней жизни»[107]. Он получил его в своё распоряжение в 1869 году. Здесь стояли три полупустых шкафа с остатками морских животных мелового периода из Курской губернии, юрскими аммонитами из-под Рязани, несколькими трилобитами из окрестностей Петербурга и купленной по случаю коллекцией зарубежных ископаемых.

Всё поменялось в 1874 году, когда в кабинет заглянул пожилой палеонтолог и коллекционер Эдуард Иванович Эйхвальд. Его коллекция окаменелостей была крупнейшей в стране, насчитывала 30 тысяч образцов со всех регионов и «геологических образований России», начиная с Крыма и заканчивая Алеутскими островами. В ней были остатки моллюсков и ящеров, хвощей и носорогов – многие уникальные. Эйхвальд собирал коллекцию более полувека. Что-то находил сам, что-то дарили почитатели и бывшие ученики – горные инженеры. Ему не раз предлагали продать коллекцию. В конце концов поступило предложение, от которого было трудно отказаться. Американский миллиардер и филантроп Пибоди хотел купить коллекцию за десять тысяч долларов, чтобы передать в новый университет США. Но Эйхвальд заявил, что не хочет продавать коллекцию за рубеж и предложил Петербургскому университету купить её дешевле – за шесть тысяч рублей. В доказательство её ценности предъявил письмо Пибоди.

Впрочем, газеты уверяли, что сделка с американцем сорвалась не из-за патриотических чувств Эйхвальда, а от скоропостижной кончины Пибоди. Он в самом деле скончался незадолго до визита Эйхвальда в геологический кабинет.

Запрошенная сумма в любом случае была слишком велика. Геологическому кабинету на все расходы отпускали шестьсот рублей в год. Но Иностранцев не стал отказываться от возможности получить лучшую палеонтологическую коллекцию страны. Он попросил Эйхвальда подождать с ответом и обратился за помощью к министру финансов Михаилу Христофоровичу Рейтерну. Тот сказал, что уже слышал «о патриотическом поступке Эйхвальда» и приказал отыскать требуемую сумму.

Коллекцию купили. Две тысячи рублей Эйхвальд получил сразу, четыре тысячи ему обещали выплатить в течение четырёх лет. Он планировал за это время проверить все этикетки, чтобы не было ошибок в определениях, и, кроме того, пообещал отдавать в кабинет все «предметы по палеонтологии, которые поступят к нему после покупки коллекции до самой его смерти».

Смерть пришла скоро. Эйхвальд умер вскоре после заключения сделки. А коллекция окончательно перешла в собственность университета в 1879 году[108]. Волей случая геологический кабинет стал палеонтологическим, а Петербургский университет – обладателем крупнейшей в России коллекции окаменелостей. Таких богатых материалов не было даже в Академии наук. Кабинету пришлось перебраться в более просторные комнаты и заказать новые шкафы и витрины.

Коллекцию разбирали долго и неспешно. У Иностранцева был своеобразный оброк для учеников: геологи, оставшиеся на кафедре для подготовки к профессорскому званию, один год работали в кабинете бесплатно. Исключений не было.

О работе геологического кабинета подробно рассказал в воспоминаниях академик Николай Иванович Андрусов. По его словам, в кабинет он приходил первым. Заспанный старик-сторож открывал двери и шёл греть чайник.

Остальные подтягивались к полудню.

Приходил давний ассистент Иностранцева Борис Константинович Поленов. С женой и двумя дочками он много лет жил в квартире на первом этаже университета и уже почти отчаялся получить собственное место профессора.