Изобретение новостей. Как мир узнал о самом себе

Эти сложности добавили к задачам посланника новые обязанности. Поиск информации требовал еще больше связей и контактов, а также шпионажа. В эпоху конфессиональных конфликтов недовольных подданных, готовых поделиться своими идеями с иностранными агентами, найти было несложно. Но такая информация не гарантировала трезвых и беспристрастных суждений. Поддаваться влиянию легкодоступной информации и предложениям помощи (зачастую ложных) было крайне опасно. В XVI веке представители власти не раз убеждались, что нет ничего более непродуктивного для разведки, чем принятие желаемого за действительное разочарованными и обездоленными. Так пленные испанцы из флота Армады в 1588 году были уверены, что от трети до половины английского населения будут готовы поддержать вторжение[236]. Это была утопия: испанские послы оказались слишком доверчивыми в своих отношениях с английскими католиками, а английские протестантские политики совершили ту же ошибку с французскими эмигрантами-гугенотами. Английских послов в Испании встретили холодно, но, по крайней мере, там не было испанских протестантов, чтобы ввести их в заблуждение.

В эти непростые времена становилось все труднее оценивать качество получаемой информации, а риски были высокие. Оглядываясь назад, всегда можно выделить крупицы правды в потоке противоречивых отчетов разведки и поразиться тому, что они не были приняты во внимание. Но в момент события это не так очевидно. К 1586 году английское правительство уже располагало более или менее точным планом испанского вторжения в Англию. Но даже когда два года спустя, в мае 1588 года, Армада готовилась к отплытию, оно продолжало сомневаться в пункте ее назначения. Не убеждали и уверенные прогнозы английского посла в Париже сэра Эдварда Стаффорда о том, что испанский флот должен быть направлен в Алжир или в Индию. Английское правительство не знало, что этот высокопоставленный источник был подкуплен Испанией и преднамеренно дезинформировал их[237].

И даже если посол получал ценную информацию, передать ее домой было чрезвычайно сложно. Принимающая сторона всегда была в курсе того, с кем встречались послы, и хотела знать, о чем они писали на родину. Дипломатические депеши отслеживались и вскрывались. Кардинал Вулси перехватывал дипломатическую корреспонденцию под самыми разными предлогами, как и кардинал Гаттинара со стороны Карла V. Со временем изобретались все более изощренные способы чтения исходящих депеш. Чтобы обеспечить безопасную передачу своих отчетов, послы использовали шифры[238]

. В целом это был не самый эффективный способ защиты информации. Большинство послов использовали простые системы замены каждой буквы или короткого слова цифрой или произвольным символом: что-то более сложное оказывалось слишком громоздким или приводило к тому, что их не могли расшифровать получатели. Более того, часто они использовали один и тот же шифр в течение многих лет, как, например, Чапуи на протяжении всего периода своей карьеры (1529–1545). И даже несмотря на то что посол Испании в Праге, например, разработал несколько шифров, использовал он один и тот же в течение всего периода между 1581 и 1608 годами. А все основные столицы Европы его давно разгадали.

Почти все послы поддерживали сеть шпионов и информаторов. Некоторые были ценными источниками, другие легкомысленными оппортунистами, которые ловко натравливали одну разведывательную службу на другую[239]. Лучшим способом раздобыть информацию чаще всего был подкуп. За определенную плату клерк или секретарь могли сделать копии входящих писем

[240].

Учитывая характер ведения записей в XV и XVI веках, это не было ни трудным, ни опасным мероприятием. У английского агента в Венеции был бюджет в 40 фунтов стерлингов на взятки, которые он в основном использовал для покупки копий писем, направленных конкурирующим дипломатам. Даже в Испании почтовая служба с радостью принимала английское золото. Отчет Уильяму Сесилу, лорду Берли, в 1598 году включал удивительно прозаичное наблюдение его испанского агента:

«Почтмейстеры в Испании отдают всю корреспонденцию своим слугам, которых легко подкупить всего за 28 дукатов в месяц: Педро Мартинес в Мадриде отдал мне все письма Крессольда и Энглфилда, даже не моргнув»[241].

Развивающиеся в те годы коммерческие новостные службы также подкупали низкооплачиваемых клерков и чиновников, работающих с конфиденциальной корреспонденцией.