Извините, я опоздала. На самом деле я не хотела приходить. История интроверта, который рискнул выйти наружу

Порядка 75 % людей боится публичных выступлений больше, чем смерти. Социобиологи прослеживают этот страх до наших предков: отделяя себя от группы, вы открываете себя для атаки. Или позволяете изгнать себя. Что в современной жизни означает бродить в одиночестве, пока не умрешь от холода и голода, все еще хватаясь за свои заметки в PowerPoint.

Мне придется бороться с глубоко укоренившимся эволюционным инстинктом, чтобы выйти на эту сцену.

Разговаривать с незнакомыми людьми на улице было тяжело. А вот в сравнении с разговором с 900 незнакомых людей одновременно — как два пальца об асфальт.

В саморазрушительном смысле степень моего страха означает, что я ничего не делаю, чтобы подготовиться, потому что каменею при мысли об одной попытке. Мэг попросила меня адаптировать свою историю для сцены — я определенно не делаю этого. Еще я не практикуюсь в публичных выступлениях, не репетирую, не позволяю себя загипнотизировать, чтобы стать другим человеком, который способен это делать.

Я еще и не сплю. Я лежу без сна, уставившись в темноту, и в голове у меня шумит. Я скачиваю различные приложения для релаксации. Слишком взволнованная для медитации, я слушаю сказки, чтобы убаюкать себя.

Я как-то пережила свое детство без сказки «Плюшевый заяц, или Как игрушки становятся настоящими»[22] и, позвольте сказать вам, благодарна за это. Все знали, что у жуткого кролика есть чувства, но он ненастоящий? Серьезно? У него пуговицы вместо глаз? Это чудовищно. Как это успокаивает?

Почти каждую ночь сон настигает меня перед рассветом, когда мой мозг, измученный и закипевший, наконец поддается дремоте. Час спустя я просыпаюсь от того, что женщина в полный голос кричит из моего телефона: «Я настоящий! — сказал маленький кролик. — Я настоящий!»

— Не знаю, смогу ли я это сделать, — признаюсь я своей подруге. Она только что прилетела из Берлина (не забывайте, у меня нет друзей в Лондоне), и мы направляемся через парк Хэмпстед-Хит к прудам для плавания.

— Ты еще не тот человек, которым станешь в конце всего этого, — говорит она. — Ты изменишься, чтобы сдержать свое обещание. Это будет здорово.

Мы выскальзываем из джинсов, ботинок и пальто в уличной раздевалке. Она первая залезает в холодную воду. У нас обеих китайские корни, нас обеих зовут Джессика, но только она отлично умеет выступать на публике и разговаривать с незнакомыми людьми. Мы — точная противоположность друг друга.

Она уже наполовину пересекла пруд, а я еще медленно погружаюсь в воду. Вода такая холодная, что покалывает кожу и тело дрожит.

Спустя 45 секунд я вылезаю из воды и греюсь на солнышке, когда ко мне подходит поздороваться женщина лет 60, Джейн. Они с Джессикой старые друзья, потому что Джессика раньше жила в Лондоне и дружит со всеми.

Закончив разговор, Джейн поворачивается и ныряет в пруд головой вперед. Когда она выходит, я говорю:

— Не могу поверить, что ты решила намочить голову, ведь на улице так холодно!

— О, мне всегда приходится мочить голову. Сразу удаляется все, что на нас давит. Это полностью очищает разум, — отвечает Джейн.

Я смотрю на мутную гладь воды. Я боюсь холодной темной воды, но, возможно, мне придется прыгнуть прямо в нее, как это сделала Джейн. Я тоже хочу все удалить.

За 11 дней до выступления я вылезаю из постели после очередной бессонной ночи. Чтобы победить этот страх, мне нужна помощь. Реальная помощь. Я натыкаюсь на онлайн-форум о способах излечить страх публичных выступлений. Некоторые рекомендации: гипнотерапия, много практики, представить себе ведущего Джона Хамфриса в нижнем белье (это работает?), приложения, дыхательные упражнения, обмотаться в яркую шаль для уверенности.

Затем некто по имени Джулия рекомендует тренера по постановке голоса и логопеда, который, как говорит Джулия, «изменил мою жизнь» и «полностью вылечил меня». Тренера зовут Элис. Я достаю свой телефон.

— Здравствуйте, у меня боязнь сцены и большое событие через 11 дней, вы можете мне помочь? — выпаливаю я, как только женщина отвечает.

— В чем именно заключается ваша проблема? — спрашивает Элис.

Невротизм, острая застенчивость, периодическое заикание, неуверенность в себе, парализующая тревога, больная спина, ужасна в изучении языков, боязнь пауков, низкая, медленный обмен веществ.

— Я бледнею на людях, мне страшно, я говорю слишком быстро и забываю, что должна сказать.

Элис улавливает безотлагательность моего положения.

— Приходите ко мне во вторник в 2 часа дня.

Наконец нашелся взрослый человек, который может справиться с этой ситуацией. Я думаю, что нашла своего следующего наставника.

Элис живет в южном Лондоне. Выйдя из метро, я чувствую себя воодушевленно. Я собираюсь победить свой страх. Это должно произойти. Я послала Элис свою историю, и теперь она, усадив меня на диван, будет угощать меня чаем, слушать и успокаивать. Возможно, даже укутает в плед. Сегодня прохладный хмурый день. Я плотно застегиваю свой черный плащ и иду от станции к ее дому.