Извращенная преданность

Она открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но звук тела, бьющегося о клетку, заставил ее замолчать, сопровождаемый взрывом восторженных аплодисментов. Она прижала руку к губам, ее глаза расширились от шока. Я оглянулся через плечо. Один из бойцов лежал на земле, без сознания. Другой стоял над ним, подняв руки, исполняя какой-то победный танец. Возможно, он станет моим следующим соперником через пару недель, если выиграет еще несколько раз. Мне придется сломать ему колени, чтобы предотвратить будущие танцевальные эскапады.

— Это ужасно, — прошептала Леона голосом, полным сострадания, как будто она могла чувствовать их боль.

Я повернулся к ней.

— Зачем кому-то смотреть такое жестокое зрелище?

Жестокое? Она еще не видела Брута. Если ей повезет, то никогда не увидит.

— Это в нашей природе. — сказал я. — Выживает сильнейший. Борьба за власть. Жажда крови. Это все еще укоренилось в нашем ДНК.

— Не думаю, что это правда, — возразила она. — Я думаю, мы двинулись дальше, но иногда мы возвращаемся к старым привычкам.

— Тогда почему люди все еще смотрят на сильных? Почему женщины предпочитают альфа-самцов?

Она фыркнула.

— Это миф.

Я приподнял бровь и наклонился ближе. Я мельком взглянул на ее платье. Белый хлопок. Конечно.

— Неужели? — спросил я.

Она вгляделась в мое лицо, румянец пополз по ее горлу и щекам.

Я подавил смех. Я встал прежде, чем она успела что-либо сказать. Мне нужно было переодеться.

— Я вернусь через минуту. — сказал я ей.

Когда я вошел в раздевалку, остальные бойцы замолчали. Двое из них ответили мне взглядом, только один открыто бросил мне вызов. Я предполагал, что сегодня он будет моим противником. На дюйм выше меня. Хорошо. Возможно, это будет более долгий бой.

Я разделся и натянул боксеры. Я надеялся, что они видели все шрамы. Они ничего не знали о боли. Я послал своему противнику ухмылку. Может быть, он доживет до завтра.

Я вышел из раздевалки и вернулся в бар. Леона застыла, ее взгляд скользнул от моих босых ног к шортам и обнаженной груди. Она уронила стакан, который мыла, обратно в воду. Мириады эмоций промелькнули на ее лице.

Шок. Путаница. Очарование. Признательность.

Это последнее, что я чувствовал в своем члене. Я много работал над своим телом.

Я схватил стакан и допил остатки воды. Потом достал из сумки ленту и начал обматывать руки, чувствуя на себе ее любопытный взгляд.

— Ты один из них?

Я наклонил голову, не совсем понимая, что она имеет в виду.

Боец? Член Каморры? Убийца? Да, да, да.

В ее глазах не было страха, поэтому я сказал.

— Боец к клетках? Да.

Она облизнула губы. Эти чертовы розовые губы дали моему члену идеи, которые мне не нужны перед боем.

— Надеюсь, я не обидела тебя раньше.

— Потому что ты думаешь, что это слишком жестоко? Нет. Это то, что есть.

Ее глаза продолжали следить за моей татуировкой и шрамами, а иногда и за моей сумкой. Я наклонился над стойкой, приблизив наши лица. Я знал, что все наблюдают за нами, даже если они пытались сделать это тайно.

— Ты все еще уверена, что женщинам не нравятся альфа-самцы? — пробормотал я. Она сглотнула, но ничего не сказала.

Я сделал шаг назад. Каждый в комнате должен был получить сообщение. От ее взгляда у меня напряглись яйца. Что-то в этой девушке привлекло меня. Я не мог сказать, что это было, но я это выясню.

— Теперь моя очередь, — сказал я ей, когда закончил связывать руки.

— Будь осторожен, — просто сказала она. Мужчины у бара переглянулись и захихикали, но Леона не заметила их реакции.

— Обязательно, — сказал я, повернулся и пошел мимо столов к клетке.

Я вошел в клетку под вопли и громовые аплодисменты толпы. Интересно, сколько ставило против меня? Если до этого дойдет, они разбогатеют. Конечно, они никогда не победят.

Леона наблюдала за мной из-за стойки, все еще широко раскрыв глаза от удивления. Да, я был бойцом, и это все еще было наименее опасной частью меня.

Она отложила то, что делала, и вышла из-за прилавка. Она вскарабкалась на барный табурет, стряхнула шлепанцы и задрала ноги, пока не уселась, скрестив ноги и аккуратно задрав юбку на бедра. Эта девушка. Ей здесь не место.

Мой противник вошел в клетку. Он называл себя Змеей. У него даже на горле были вытатуированы змеи; они поднимались над ушами и обнажали клыки по обе стороны головы. Змея.

Я не знал, почему люди думают, что страшное имя заставит их казаться страшными в свою очередь. Мне никогда не приходилось называть себя иначе, как Фабиано, и этого было достаточно.

Судья закрыл дверь и объяснил нам правила. Их не было. За исключением того, что это была не смертельная схватка, так что Змея, скорее всего, будет жить.