К терниям через звёзды

– Всеобъемлющая единая энергия? Да, человечество по мере своего технологического прогресса научилось сочинять более достойные сказки о богах. Я верю в то, что если Бог и есть, то это то, что мы, люди, никогда не сможем объяснить словами. Так же, как увидеть глазами истинную сущность объекта в четырёхмерном пространстве. Наш разум нам этого просто не позволит. Какими бы мы ни были развитыми.

Марк отошёл в сторону, отвернувшись спиной к учёному. Он снял свой шлем, бросил его на пол и в который раз прошёлся рукой по шраму. Возвращаться в иллюзорный мир ему не хотелось. Для него это было страшнее, чем смерть. Но слова мистера Шейнца заставили чувствовать Марка, что он – и только он – сможет пробиться сквозь искажённую реальность землян. Было ли правдой вмешательство высших сил? Марк даже не хотел об этом думать. Сейчас он стоял перед выбором, и не важно, кем этот выбор был уготовлен. Его просто нужно принять.

Марк развернулся и направился в сторону хирургической машины, на пути коротко кивнув мистеру Шейнцу.

– Вытащите тело, – сказал учёный.

Констанция дала команду док-станции раскрыться. Двое бойцов подхватили труп землянина. Неряшливо и с презрением они бросили его на пол рядом с машиной.

Марк провёл пальцем по корпусу док-станции, глядя на жуткие хирургические инструменты, которые вот-вот вскроют ему черепную коробку с целью посеять там зерно нового мира.

– Вот, возьми, – виновато сказал мистер Шейнц.

Марк обернулся. Учёный протягивал коммуникатор и наушник.

– Они уже настроены, – добавил он.

Марк вставил наушник в ухо и прикрепил коммуникатор в пустующий слот на плече. Он застыл на месте и заметил, что все выжидающе смотрят на него. Издав какой-то кривой выдох, – такой, будто бы вместе с воздухом из сознания вышли все ноты сомнения – Марк забрался в док-станцию. Он прилёг на выпирающие снизу чёрные прутья, которые приняли его тело, словно выставочный экспонат.

Люди обошли его по кругу, с интересом приковав к нему взгляды. Мистер Шейнц подошёл к терминалу.

Марк видел, как вздымается собственная грудь. Дыхание было громким, его слышали все. Да, ему было страшно, но он твёрдо решил идти до конца.

Миновала очередная длинная минута. Этот день казался Марку слишком затянутым.

– Готов? – спросил мистер Шейнц.

– Да, – едва слышимым шёпотом сказал Марк.

– Удачи тебе там. Мы будем с тобой, – сказала Констанция. И эти слова были единственными, которые были адресованы Марку после того «здравствуйте» на Холдмане.

Стекло опустилось. В грудь и ноги спереди воткнулись ещё одни ряды стержней. Тело поплыло вверх. Хирургические инструменты оказались в пугающей близости.

Сердце колотилось. «Машина не может ошибиться. Машина не может ошибиться…».

Марк наблюдал пристальные взгляды команды.

Две половины обруча стиснули голову, не давая ей возможности сделать даже самое лёгкое движение. Игла впилась в изгиб на локте. Операция началась.

Мистер Шейнц что-то возбуждённо кричал остальной группе:

– …должны подстраховать его на случай… Констанция, ты сможешь… дистанционно?.. Бойцы, сходить в… отсек… должны найти… Быстро!

Вот и всё. Марк прошёл столь длинный путь, пробираясь через звёзды к неизведанной цели. И этой целью оказались густые тернии, сквозь которые лежала дальнейшая дорога в никуда. Дорога, не зависимая от всего человечества. Дорога, которая должна растерзать его плоть.

Реальность уплывала. Веки стали тяжёлыми. Темнота заслонила собой сознание.

Глава 11

« – Эй, Алекс, знаешь, что я думаю?

– Что?

– Хочу дожить до того времени, когда я смогу без всякого пафоса и мирового наблюдения взлетать в космос под «АС/DC» в наушниках.

– Боюсь, что даже если ты и доживёшь до этого момента, ты будешь уже слишком старым.

– Я это и имею в виду. Я мечтаю о том, чтобы даже старик слушающий «AC/DC» мог полететь в космос без всяких усложнений.

– Ты романтик, Илья.

– Кто ты и что ты сделал с моим напарником?

– Что ты имеешь в виду?

– Только романтики и становятся астронавтами. И если ты не согласишься с этой аксиомой, то можешь возвращаться обратно на Землю.

– Мы исполняем одну из самых величайших миссий в истории человечества, и к запуску двигателей осталось пятнадцать минут. Ты правда выбросишь из корабля одного из двух самых значимых людей в истории?