К востоку от Берингова пролива

Хлеб, суп, вареное мясо достаются всем, деликатес — черника с рыбьим жиром — только старикам. Слышны застольные речи. Говорят и по-атапасски, и по-английски. В одном месте запевают по-индейски что-то грустное, в другом затягивают разухабистую песенку, когда-то бывшую здесь в ходу у золотоискателей. Голоса сливаются в общий гул. То тут, то там завязывается драка, драчунов разнимают. Столы постепенно пустеют.

Восемь часов вечера. Начинаются танцы под скрипку и гитару или под музыку транзистора. Звучат современные танцевальные ритмы. Молодежь приноравливается к ним, конечно, кто как может. Молодым танцорам неуклюже пытаются подражать пожилые участники встречи.

Время за полночь. Всходит луна. Она прочерчивает поперек притихшего Юкона блестящую дорожку. Музыка не стихает. Доносится нестройный хор человеческих голосов. Праздник продолжается…

Мы в гостях в семье Дэвида Клейна.

Наш хозяин — известный зоолог, профессор Института арктической биологии. Институт входит в состав Аляскинского университета. Университет расположен в Фэрбенксе, точнее, в его пригороде Колледже, а некоторые факультеты и институты университета находятся также в Анкоридже и Джуно. Фэрбенкс — самый большой город в центральной Аляске и второй по величине в штате.

Дом необычной архитектуры: частично — двухэтажный, частично — одноэтажный. Не сразу и поймешь, сколько в нем углов. Он срублен руками хозяина, его жены и сына из бревен несколько лет назад и стоит на лесной опушке. С тыла вплотную к дому подступает кондовая тайга, а с фронта перед ним открывается обширная поляна с тихим ручьем посередине. До шоссе около километра. Вокруг тишина…

В доме приятно пахнет смолистым деревом. Каждая вещь, будь то письменный стол или диван, идеально вписывается в уготованное ей место; видно, что хозяева долго вынашивали план дома и его устройства, прежде чем приступили к строительству. Профессор много ездит по свету, и на стенах развешаны сувениры — из Норвегии, Финляндии, Франции, Канады. В центре — знакомые нам изделия из меха, рога, бересты. Это память о пребывании в нашей стране, о путешествиях по Сибири. Хозяин и сам похож на сибиряка — высок ростом, сухощав, немногословен. В коротко, «по-мужицки», подстриженных усах и бороде — седина. Выражение лица, морщины вокруг глаз, походка, манеры — все это выдает в нем путешественника и охотника. Доказательства этому на столе. Вчера вместе с сыном они заполевали северного оленя, и поэтому основное блюдо сегодня — жареная оленина. В сенях на стене висят лыжи и снегоступы, похожие на большие теннисные ракетки (русские землепроходцы называли их лапками). Зимой он ходит на них на работу, в институт (это в нескольких километрах отсюда). Под-стать мужу хозяйка — моложавая, энергичная, по-сибирски приветливая.

Клейн рассказывает об истории Аляскинского университета. Университет организован в 1922 году, и сначала в нем числилось шесть студентов и шесть преподавателей. («Вот было идеальное соотношение», — смеется рассказчик.) Беседа идет об общих знакомых, а их у нас, оказывается, немало, но то и дело разговор переходит на самую близкую хозяину тему — оленеводство.

«Ну ладно, он зоолог, охотник, ему хорошо жить в лесу, — думаю я. — А каково ей, нашей хозяйке?»

Словно угадывая мои мысли, она подводит меня к окну. Надвигаются сумерки, над ручьем клубится туман. Через поляну идет рогач-лось. Он почти черный, белеют лишь ноги, размеренно движущиеся вверх и вниз.

— Где еще увидишь все это? — говорит она. — Где еще осталась такая тишина? Вот почему мне нравится Аляска, нравится наш дом…

ПУТЕШЕСТВИЕ В РУССКУЮ АМЕРИКУ

Икогмют — русская миссия

Эскимосы называют Юкон «Квихпак», индейцы-атапаски — «Юкхана» (отсюда и происходит современное название реки). И то и другое означает «Большая река».

Открыл, описал, положил на карту бассейн Юкона лейтенант русского флота Лаврентий Алексеевич Загоскин. Испытывая неимоверные тяготы, он прошел вместе с немногими своими спутниками больше пяти тысяч верст по неизведанной до того стране, пешком, на снегоступах — «лапках», в самодельной байдаре. Происходило это в сороковых годах прошлого столетия. И вот теперь, много лет спустя, деловито звеня двумя моторами и не особенно напрягаясь, наш самолет повторяет маршрут славного путешественника.

Нам с Вадимом Сергеевичем пришлось полетать здесь и на «Бобре» — миниатюрной летающей лодке, и на «Орле» — двухмоторном самолете современных стремительных очертаний. Но главным образом возил нас этот довольно старомодный летательный аппарат «Гусь», побывавший, видимо, во многих переделках, зато способный садиться как на сушу, так и на воду и, следовательно, почти идеальный в условиях аляскинской глубинки.