Каба́

Пока взрослые балаболили на повышенных тонах, огрызались на сигналы проезжавших мимо участников движения, обнюхивали свои поврежденные «ведра», приобретенные в кредиты, длиною в жизнь, Богдан Киреев тихонько вышел из машины. Он не стал захлопывать дверь, чтобы звуком не привлечь к себе внимание, просто прикрыл ее плотно. Потом подошел, никем не замеченный и никому не нужный, к краю моста, поразмыслил коротко о цене человеческой жизни и сиганул вниз. Маленькая фигурка сверкнула и исчезла в ленивых водах реки, на секунду голова показалась на поверхности метрах в двадцати ниже, потом исчезла и она. Навсегда.

Предки, покукарекав и ослабив газометр, вернулись в тачку – ждать сотрудников ГИБДД,– и еще минуту или две обсуждали в горячительном припадке долбаных дятлов за рулем, долбаные мосты, долбаное потерянное время, долбаный ремонт. Вся эта филиппика бесстрастно записывалась фоном на регистратор, уставившийся глазком на картину аварии; а неделей позже запись уже транслировалась во всех соцсетях и группах. Потом внезапно – о-ба-на!– а где этот?! Богдан, спрашивается, где? Короткое молчание, потом хлопки дверцами, то-се, отрывистые реплики, через минуту Киреевы пришли к выводу, что их сына похитили, и набрали 102.

Далее пошла обычная в таких делах свистопляска, с полицейскими мигалками, составлением протоколов, неискренними истериками, поиском возможных свидетелей через объявления на новостных сайтах и через соцсети. При этом отрабатывалась версия, которая казалась самой очевидной,– что мальчик упал с моста. Что и нашло подтверждение двумя днями позже, когда тело Богдана Киреева обнаружили рыбаки на берегу реки в двух километрах от моста. Мертвого и наслаждающегося тишиной.

Просмаковали; а буквально на следующий день после того, как нашли тело Киреева, убилась током девочка по имени Ксения Садовод. И если ситуация с Богданом так и осталась двусмысленной – не было доказательств, что мальчик прыгнул сам, как не было и свидетельств обратного, хотя полиция проверяла версию того, что предки спецом спровоцировали аварию, чтобы избавиться от сына… или от тела сына, пока все были заняты осмотром «ведер»,– в общем, если самоубийство Богдана и оставалось под вопросом, то с Ксенией таких проблем не возникло. Но в то же время, понимая возможные причины Богдана, общественность напрочь не смогла врубиться в возможные причины Ксении. Девочке было 12 лет, она уже начала оформляться, как женщина, на нее поглядывали мальчики; Ксения отлично училась и посещала секцию плавания. С родителями – прекрасные отношения, подтверждено многократно. В школе – никаких конфликтов, ни явных, ни скрытых, что также подтвердило следствие. В прошлом – никаких темных пятен, все настолько прозрачно и типично, что от этого еще страшнее.

Ну, был один момент так-то… Месяцем ранее Ксения ушла на встречу с подружками и обещала маме, что вернется в 7 вечера. Когда стукнуло 9, а девочки все еще не было, мама, устав елозить, позвонила подружкам. Подружки в унисон прочирикали, что с Ксенией они раскланялись без четверти семь, так что по всем параметрам та должна была давно сидеть дома и писать дневник. Мама Садовод посерела лицом и повзрослела вдвойне, и хотела уже начать обрывать телефоны и бить в колокола, но тут же в дверном замке зашкворчало, и заявилась Ксения. Заявилась пришибленно, всем своим видом выражая раскаяние. Девочка повинилась, что заболталась с подружками и забыла о времени, клятвенно пообещала, что больше такого не повторится, и исчезла в своей комнате. Ни с какими подружками та не заболталась, о чем подружки уведомили только что, однако сильнее, нежели к поиску истины, мама сейчас тяготела к поиску коньяка. Она посчитала, что на сегодня с нее хватит, а время расколоть дочь у нее еще будет. Но время не пришло. А через месяц уже и без надобности.

Поначалу приняли за несчастный случай. Ксению родители обнаружили в ванной, вместе с ней в воде плавал ноутбук, который был подключен к розетке,– по всей видимости, из-за низкой зарядки. Однако после изучения страниц в соцсетях следствие пришло к однозначному выводу: суицид. Потому как накануне кончины Ксения Садовод понаписала всюду странную, но показательную фразу: «Ухожу. Меня давно ждут». Куда собралась Ксения, и кто ее ждал, так и осталось тайной, как остался покрытым сумраком тот недавний случай с выпадением Ксении из жизни на два часа. Хотя об этом не заикнулись; о том случае могла рассказать только мама, но маме было, мягко говоря, не очень хорошо во время следствия. Вполне возможно, то странное опоздание и не имело к самоубийству вообще никакого отношения, а если и имело, то ровным счетом противоположное, нежели могли вообразить всяческие конспирологи. Может, Ксения просто гуляла? Захотелось ей вдруг погулять, прочистить мозги, пофилософствовать, подумать о… самоубийстве? Игорь Мещеряков оценил бы юмор.