Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

— Я… — Розенберг смутилась. Сильно смутилась. Но вздохнула, и решилась идти до конца. Сверкание глаз, и твёрдое:

— Нет, сеньорита Феррейра. Если в городе начнутся волнения и массовые драки, а если мальчики будут исполнять то, что только что играли, то они начнутся — кто будет за это отвечать? За искалеченных и убитых людей? Вы? Ваш отец? Герцогиня де Сантана?

— Отвечать буду я! — заорала она, и, пожалуй, это единственная здравая мысль со стороны сеньора цензора, которую я услышал от неё в принципе. Жаль, что она руководствовалась в своём запрете не только лишь ею. — Потому нет, юная сеньорита, нет и ещё раз нет! Концерта не будет! Можете начинать возврат денег за билеты, или ищите другую группу… Прошедшую тесты в нашем комитете.

— То есть вы, своей волей, осознанно, — хмыкнула Сильвия, — лишаете три клана основателей выгоды? — сияние глаз, словно пожар сверхновых. Кудряшка еле сдерживалась, чтоб не встать и не начистить рыло сеньоре цензору. Или хотя бы от того, чтобы заорать матом. — В которую они неплохо так вкладываются, средствами, что вам и вашему департаменту и не снились? — Сильвия перевела глаза снова на меня. — сеньора Розенберг, вы в своём уме.

— Да, в своём, — зло парировала РоРо. — И закон на моей стороне.

— МЫ пишем законы! — отрезала Сильвия. — ВЫ же их всего лишь исполняете. Один мой звонок, и к вам не будет никаких претензий.

Секундное колебание, и окончательный вердикт:

— Нет.

Задумчивое и долгое молчание. Розенберг не перебивала, а я и был приглашён лишь в качестве статиста. Наконец, принятие решения. Тяжёлого, ей было не по себе, но Сильвия была готова к трудным решениям.

— Хорошо. Хуан, свободен, сходи за ребятами, что они там делают, и возвращайтесь репетировать. Уже ночь, время уходит, как кислород через пробой с космической станции.

— Я это так не оставлю! — полыхнули глаза сеньоры цензора. — Вы, сеньорита Феррейра, за это ответите!

Дальше я не слушал. Развернулся в сторону трибуны, где располагались ближайшие туалеты, и пошёл к ребятам. Ради этого момента — подписания самой широкой версии трек-листа, старый лис Октавио и затеял авантюру с концертом. Надо срочно трусить Карена, пусть родит этот лист хоть на чём, хоть в каком виде!

…Потому, что я не сомневался, решит ли вопрос Сильвия. Конечно, решит. Просто пока не понял, как.

* * *

Операторская. Время — десять вечера. Внизу, на поле, и здесь, над полем под крышей, что-то колдовали четверо привезённых Жан-Полем технарей. Латинофранцуз заверил, что они успеют, и денег хватило. Сто тысяч… Мать его, огроменные деньжищи! Но жалеть не буду, раз марсиане нанесли удар — концерт будет бомбой, а бомбы надо подавать правильно. А значит, если не доберём зрителей, удастся выпросить на компенсацию у отца Бэль. Да и этот слиток списать на оперативные расходы «Цитадели» будет проще. Сеньор Серхио меня пока насчёт денег не прессовал, но я видел его глаза, когда он вчитывался в некоторые статьи отчёта о расходах, коий я ему еженедельно предоставляю. Я трачу деньги не просто широко, а зверски, никоим образом не лимитируя аппетиты. Наверное пока ничего не сказал потому, что СЕБЕ я не беру ничего. Ни центаво. Даже на то, чтобы выгулять в ресторан или ещё куда его же дочурку. Если списываю на расход — то это действительно расход. Волчара вроде Хана Соло сразу расколет «левое» списание, я комар для него со своими возможными методами отмывания, вот он и ценит. Кстати это хороший довесок к тому, что я его возможный зять: зять, которому можно доверить финансовую спину, выгодно отличается от прочих кандидатов. Тот же Себастьян, если бы стал мужем Фрейи, вряд ли вызвал у сеньора хоть каплю доверия.

Со звуком в итоге вроде получилось — Дима профессионал, а опыт не пропьёшь. Ещё один талант, завербованный мною совершенно случайно. Всё-таки я везунчик. Общие схемы звучания нашли, осталась точная подстройка по диапазонам и инструментам; внизу я был не нужен, и парни меня просто-напросто выгнали: «Раскомандовался, блин!» Я не сопротивлялся, наоборот, взял под локоток Сильвию и предложил совершить по нашим временным владениям экскурсию.

Посмотреть на Диму за работой, за шикарнеёшем наворочиннейшем пультом в операторской под самой крышей стадиона — оно того стоило! Я немного общался с оборудованием и инструментами, и был очарован технической мощью увиденного, что говорить о неискушённой Сильвии

Диме мы не мешали, просто сидели позади него, слушали переговоры с парнями, слушали звук, что шёл Диме в «лопухи», только в приглушённом виде, и разговаривали на отвлечённые темы. Боже, как я устал! Выжатый лимон и тот лучше себя чувствует, чем я.

Вдруг на глаза Кудряшки упал визор, медийка, после чего она отвернулась и стала всматриваться в изображение. Ко мне она повернулась под девяносто градусов, я не видел, что там, но судя по изменившемуся лицу Сильвии — что-то невероятно серьёзное. С одной стороны увиденное вызвало у неё приступ ликования, но с другой — её пробила нервная дрожь. Эмоции грусти и огорчения, разочарования, в том числе, возможно, в себе.