Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

Самокритично он, но в точку. Пить с ангелами нетренированным людям не стоит. Особенно грустно с ними пить, если не если знать (а знают единицы), что детоксин на базе в свободном доступе, бесплатно. Идёшь в город — можешь взять сколько нужно. Без героизма, конечно, если берёшь часто и много — на примету попадёшь. Но детоксин в целом для наших девочек не проблема. Это нужно на случай усиления и тревоги — мало ли где и в каком состоянии тебя сигнал застанет. О, сколько ему открытий чудных в общении с ангелами ещё предстоит!

— Так они тебя что, даже не изнасиловали? — обалдел я и кажется выпучил глаза.

— Не в том я был состоянии… — признался наш гитарист и уже совершенно точно опустил голову, краснея.

Венера, Русская автономия, округ Новая Самара, посёлок Рудный

Рудный оказался… Маленькой жилой клоакой на отшибе, на горном плато, в ста километрах от магнитки, примерно на середине пути между Самарой и Вознесенском. Рядом располагался перерабатывающий комплекс, вокруг по плато было раскидано несколько десятков шахт. Согласно данным из сетей, не особо богатые руды, но попадались и редкозёмы, и лантаноиды, и сопутствующие им уран с торием, так что содержание городишки было оправданным, хоть и не особо рентабельным. Потому всё в посёлке было выполнено в минималистском стиле — над ним было даже купола.

Подземный посёлок, полностью в толще земли, со всей вытекающей теснотой и экономией места. На весь жилой фонд один супермаркет (правда большой, и работающий допоздна), одна больница с тремя с половиной врачами, без разделения на отделения, только палаты, одна католическая и одна православная церкви… Ну и так по мелочи. Улицы — только-только проедут две машины. Пешеходные дорожки — отдельно, уровнем выше. Лабиринты таких вот улочек, ярусов и локальных несколькоэтажных кварталов — и весь город, никаких рекреаций и парков. Общее население — десять тысяч человек. Ах да, школа, парикмахерская и детский садик тоже в единичном экземпляре.

Весь этот городок принадлежал горнодобывающей компании, и разрабатывающей плато. Тут, конечно, есть свой мэр, полиция и пожарная инспекция с почтой, но весь жилой фонд принадлежит компании и сдаётся в режиме социального найма, только сотрудникам. Или бывшим сотрудникам. Или кому захочет компания. Именно это я объяснял Розе, Мии и Кассандре, пока мы шли по лабиринтам кварталосплетений, пытаясь найти в них нужное направление.

— То есть когда бабушка умерла, мама не могла даже дом свой продать. Это был не её дом. У неё не было ничего за душой. Компания получила от неё отказное письмо, что она не будет проживать по данному адресу, и вселило туда других жильцов. А вещи перевозить не было смысла — дороже, чем новые купить. Потому забрала только самое ценное.

— Вселили чужих людей в дом, в котором она выросла. Да-а-а! — Роза тяжко вздохнула. — На её глазах. Мне было бы грустно.

Мы вышли на площадку, где играли дети. Это была футбольная площадка с разметкой, но никаких сеток не наблюдалось. Зачем. Вокруг — бетонные стены строений с двумя арками сквозного прохода, никуда мяч не улетит. Через одну арку мы вошли, и, пройдя по краю площадки, выйдем в другую — вот и весь спорткомплекс.

— А вы заметили, как здесь душно и влажно? — поёжилась Патрисия.

— Да, — кивнула любопытно зыркающая по сторонам Мия, — не заметишь тут! Хладагент экономят, сволочи!

— И поглотитель, — добавила Роза. — Углекислота тоже явно выше нормы — тяжеловато дышится.

Действительно, дышалось в посёлке тяжело. Но возле въезда и на центральной (единственной) улице, где мы припарковали машину с Маркизой внутри, дышалось полегче. И чем выше поднимаемся, тем тяжелее и тяжелее.

— Но дышать можно, — парировал я. — Вот пусть рабочие и дышат. Люди подневольные, всё стерпят. А нет — до свидания.

— Сурово! — констатировала Роза.

— Реальность шахтёрских посёлков. Компания тут единственный налогоплательщик, а значит мэр сделает всё, что она скажет. Если же жильё и фонды для малого бизнеса отдать людям на выкуп, то компания может со спокойной совестью завтра уйти в другое место, километров на двести-триста северо-западнее, и все, кто живёт сейчас хоть и тесно, но сносно, окажутся запертыми тут без перспектив. Кому будет нужен город с магазинами, барами, массажными салонами и парикмахерскими, если другой работы нет? Кто будет в них ходить и оставлять деньги? Разве что сами друг к другу. Много они наработают? А содержание инфраструктуры денег стоит, за холод и энергию надо будет платить из своего кармана, а не компании. А государство такие бесперспективные посёлки принципиально не поддерживает, если в них нет ценности для военных. Так что…

— Теперь понимаю, почему Стефания перебралась в Альфу, — произнесла Роза.

— Вначале в Самару, — поправил я.

— Вначале в Самару, — согласилась она. — А там куда глаза глядят. Я бы тоже свалила.

Рядом с нами ударил в стену мяч, сделал несколько подскоков, после чего я перехватил его и отправил обратно ребятам. Поле для мини-футбола маленькое, очень маленькое, а мы были под прицелом ребятни, потому попросил:

— Девочки, пойдём быстрее?