Кадеты и юнкера в Белой борьбе и на чужбине

Выдали новое обмундирование песочного цвета. Теперь, кроме фуражки, нас «возглавлял» еще и тропический шлем с замысловато свитым на нем красивым шарфом (так я и не научился его складывать!), далее – упомянутая фуражка с дырочками по бокам (пустые головы проветривать), рубашка с галстуком, френч, белье, брюки длинные парадные и трусики. Для медных пуговиц с британским львом специальный прибор для надраивания. Далее – обмотки, ботинки. Одним словом – полный комплект обмундирования английского солдата в Египте.

Вначале все шло хорошо, но… поблизости вертелся-крутился лукавый в образе араба-скупщика. Лукавый нашептывал в уши всякую мерзость, заманчиво позвякивал в кармане халата монетами. В воображении рисовались горы лакомых вещей: шоколад, финики, апельсины, арбузы, сигареты, всего не перечислить. Велик был соблазн, и вот постепенно, по частям, исподволь, френчи и ботинки, брюки и шлемы, все это начало перекочевывать в тот квартал Измаилии, в котором главным образом проживали скупщики. Кроме того, будучи народом нетерпеливым, лукавые начали и сами подкрадывать в складе, пользуясь доверчивостью английского сержанта. В результате жители названного квартала, к изумлению англичан, начали щеголять в самых невозможных комбинациях англо-арабской одежды. Они напяливали, например, элегантный френч на свой длинный грязный халат и считали это особым шиком. Или же кокарда с гербом Его Британского Величества украшала голову какого-нибудь босоногого грузчика. Директор корпуса попробовал действовать через местную арабскую полицию, но эти попытки не привели ни к чему – рука руку моет, а ребятки свои же арабы. Тогда энергичный генерал отправился со взводом кадет, вооруженных винтовками, в упомянутый уже квартал, – здесь я ссылаюсь всецело на воспоминания профессора Чеботарева, – и произвел набег, отнял краденое и скупленное и наказал лукавых. Они были жестоко избиты, а их тележки выброшены в канал. Англичане оказались шокированы; в этот период их отношения с египетской администрацией были особенно натянутыми. Зато генералу Черячукину вся французская колония Измаилии рукоплескала. Надо сказать, что администрация Суэцкого канала состояла по большей части из французов, с небольшой примесью итальянцев. Среди них наш директор сделался героем дня. По их словам – вот именно только такой язык и понятен арабам, а другого языка они не желают понимать.

Помню также, как однажды под вечер около самого лагеря двое арабов, один из них с бляхой полицейского вокруг шеи, намеревались облапошить малышей при купле-продаже. Моментально явились старшие кадеты, прилепили арабов к пальмам и разделали под орех. В тот же вечер помню огни на шоссе – это приезжали английские офицеры разбирать инцидент. Чем он окончился – не знаю. Но помню, что обоих арабов отправили в тюремный госпиталь. Предполагаю, что у нашего генерала могли тогда быть крупные неприятности с англичанами.

Чуть ли не на следующий же день по прибытии в измаильский лагерь, несмотря на всякие проволочки, вроде выдачи обмундирования, устройства палаток и прочего, мы уже кое-как начали заниматься. А немного погодя занятия вошли в нормальную колею. Одним из пионеров дела просвещения был упомянутый уже мной хорунжий Чеботарев. Ему удалось упросить капитана «Саратова» уступить корпусу громадные рулоны типографской бумаги, почему-то сложенные в трюмах. Из этого были нарезаны и сшиты тетрадки и блокноты. Но еще в самом начале, когда никаких тетрадок не было и в помине, Чеботарев стал обучать нас английскому по своему, довольно странному, но, как оказалось, эффективному методу. Он рассадил нас вдоль корпусной линейки с палочками в руках. Да, да, с самыми обыкновенными прутиками и палочками, а у кого не было – тот работал пятерней. Он диктовал нам английские слова, мы записывали их на песке и заучивали с ним произношение этих слов. Когда это было уже достаточно вбито в наши головы, мы должны были разровнять песок и писать на нем новые слова и т. д., и т. д. Так постепенно мы продвигались вперед и ни на что не жаловались. С гордостью вспоминаю, что от своего учителя я получил тогда маленькую книжечку в синем коленкоровом переплете – Евангелие на английском. На первой странице стояла надпись: «Юному инструктору…» А весь мой инструктаж заключался в том, что, получив зачатки английского из дому, я как-то старался помочь соседям, вот и все. Конечно, это была незаслуженная награда в то время, но именно благодаря ей я особенно приналег на язык, стараясь его усвоить. Запоздалое спасибо ему, в то время юному хорунжему Донской гвардейской батареи, а теперь заслуженному профессору на пенсии и ученому консультанту нескольких университетов – спасибо за его искреннее рвение!