Кадиш по Розочке

– Да вы о чем, господин студент! Видите сколько тут всего. Пока они не пройдут, мы и не тронемся. Если через три дня пойдем, считайте, что повезло.

Еще раньше Давид попытался купить билет в кассах. Успех был примерно тот же. У дверей в кабинет начальника вокзала стояла толпа из людей невоенного облика. Все они размахивали какими-то бумагами, которые, видимо, должны были обеспечить им первоочередное отправление. Временами их расталкивали люди в кожанках или шинелях с оружием и врывались в кабинет. После криков, а порой и выстрелов, какой-то состав порой начинал движение.

Давид понял, что купить билет, сесть на поезд и уехать не получится. Нужно было что-то делать. Но что? Молодой человек вышел на привокзальную площадь, так же забитую людьми, как и сам вокзал. Возле самого крыльца с пандусами для подъема тяжелого багажа сидела большая группа солдат. Солдаты жгли костер, греясь вокруг него. Над костром что-то булькало в котелке. Цыганский табор какой-то, а не городская площадь у вокзала. Впрочем, и вокзал невелик. Прислушавшись к разговору, Давид с удивлением опознал польскую речь. Для жителя Бобруйска знать русский, идиш и польский было естественно. На трех языках говорили все.

Он подошел к группе и обратился по-польски к одному из солдат.

– Простите, пан, вы поляк?

– Да. Мы военнослужащие польского запасного полка – удивился солдат – А вы?

– Нет, я не поляк, но я много лет жил в Польше – ответил Давид почти правду.

– Нет ли у пана папирос, – неожиданно спросил солдат.

Папиросы нашлись. Завязался разговор. Из беседы выяснилось, что польские части уже почти полгода стояли в Белгороде, ожидая отправки на фронт. Но произошла революция и угрозы оказаться в окопах не стало. Офицеры бежали домой. А солдатам там делать особенно нечего. Потому они остаются в городе, где вместе с бойцами «красной гвардии» составляют боевую силу советов. Недавно они помешали проходу целого полка контрреволюционеров на Дон. А вот теперь собираются в Харьков, где создается боевой кулак против казаков, не признавших революционное правительство. Услышав про Харьков, Давид стал вдвойне внимателен и общителен.

Постепенно, к ним стали подходит и другие солдаты-поляки. Разговор зашел о возвращении домой, Давид охотно угощал их папиросами. Он делился своими воспоминаниями о посещении городов царства Польского, выслушивал рассказы солдат о доме, о Польше. Неожиданно появился и самогон, купленный тем же Давидом рядом у торговца. Тот заговорщицки подмигнув, достал из под корзины, служащей ему лотком, изрядную бутыль мутной жидкости.

Солдаты по такому случаю развязали узлы мешков. Появились припасенные куски копченого сала, яиц, луковицы, хлеб. Видимо, особенно голодно в городе не было. Давид по понятным причинам не был поклонником сала, но ел и пил вместе со всеми. Пару раз подбегал какой-то человек в кожаной куртке, требуя прекратить это безобразие. Ему на русском и польском языке объясняли, куда именно он должен идти. Трудно сказать, пошел ли он, но больше не досаждал.

– А что, панове, не возьмете ли меня с собой до Харькова? – проговорил Давид, после очередного тоста за знакомство и дружбу.

– Почему нет, пан студент! Не вижу причины, почему нам не захватить с собой земляка, – загалдели солдаты.

– Вот что, пан студент! Подходите часа через три-четыре. Мы как раз будем грузиться. Вот с нами и поедите. – как о чем-то решенном сказал один из солдат. Видимо, старший.

Уже смеркалось, когда Давид с изрядно потяжелевшим баулом подходил к станции. Поляки его ждали.

– А, пан студент! Пришел? Молодец. – приветствовали они знакомца – Вон там наш состав. Пошли. Состав состоял из паровоза, уже разводящего пары, и десятка вагонов-теплушек. Когда Давид и его новые знакомые подбегали к поезду, их остановил тот самый человек в кожанке:

– Ты кто, товарищ? – спросил он на русском языке.

– Я студент из Петербурга. То есть родом из Польши. Вот, земляков встретил.

– Мы едем защищать завоевания революции, а не на пикник. Отойдите от поезда!

– Ну, я тоже позащищаю немного. – спокойно проговорил Давид.

– Слушай, комиссар – неприветливо и слегка пренебрежительно влез в разговоры солдат – Не лезь, куда не просят. Он едет с нами. Он – наш, революционный товарищ. Вопросы есть?

Комиссар, видимо, не уверенный в своей способности совладать с солдатской вольницей, замолчал, и быстро отошел в сторону. Давид и его новые знакомцы, забрались в теплушку. Да, явно не первый класс. Зато через пять-шесть часов он будет в Харькове, еще на сто километров ближе к Розочке. А там и до Мелитополя доберется. Одна беда – холодно. Хоть и юг, а начавшийся декабрь он и есть декабрь. Вокзал качнулся и медленно начал отъезжать назад. Поезд тронулся. Бойцы собрались у буржуйки и с явной заинтересованностью смотрели на мешок Давида. Он не стал их томить и, быстро развязав его, вытащил на свет четверть самогона и несколько кругов копченой колбасы.

– Ура, нашему другу, студенту! – провозгласил один из солдат.

– Молодец!

– Свой парень!