Кафедра демонологии

Кстати, надо бы завести поместье. Тихое. Уютное. Чтобы на несколько лиг в округе – никого… Дело стоящее, но хлопотное. Так долго он ждать не может. Может, Томас пустит его к себе на пару дней? Он ведь живет один. Интересно, а почему Кавендиш не живет в своей башне, раз все равно один? А что, если… не один? В это трудно поверить, и Томас никогда не говорил, но…

Алан Ярборро вдруг осознал, каким черствым стал за это время. Ему и в голову не могло прийти, что у кого-то может быть личная жизнь. Чувства. Собственную душу заморозило горе, а о других маг просто-напросто не думал.

Он был эгоистичным мужем, который не задумывался о том, хорошо ли знает собственную жену. Он был эгоистичным другом все это время. Ведь если задуматься, больше, чем Томасу, боевик никому не доверял. Ни на кого так не мог положиться. Томас… Нежелание друга сводить уродливые шрамы, несмотря на уговоры лекарей и Линды дар Дин. Грусть в глазах. Как же он раньше не замечал всего этого? Ни разу не вызвал на откровенный разговор? Даже не попытался поддержать, может быть, помочь?

– Ярборро! Ярборро! – Корри вздохнул и, обернувшись к Марте, произнес: – Неси ему то же, что и мне. Бесполезно – он не слышит!

Завтракали молча. Говорить не хотелось. Мысли Алана Ярборро были далеко.

– Все! – Младший Албертон откинулся на спинку кресла и довольно похлопал себя по животу. – Марта, спасибо! Все было очень вкусно!

– На здоровье! – мелодичный голос Хозяйки пытался перекричать жизнерадостное чириканье.

Перышки Алана последнее время просто горели огнем! Даже те, что стали последнее время чернеть, как будто снова посветлели. И аппетит последнее время хороший, и чириканье такое веселое, беззаботное. Корри тоже не отставал – пришел в себя. А Дигги – тот и вовсе заливался соловьем!

Марта улыбнулась. Кажется, все хорошо. Вот только Том ничего не ест. Молчит, беспокойно перескакивая с одной жердочки на другую. Неужели случилось что?

– Пошли, Ярборро. Нас ждут трудовые будни. Не знаю, как от любви, но от голода ты умереть не должен, завтрак был плотным. Свой долг я выполнил – дальше сам! – Корри развел руками и улыбнулся.

– Договоришься у меня, – беззлобно буркнул боевик. – Иди, мне надо задержаться.

Не забыв поцеловать руку Хозяйки и сказать ей приятное, галантный куратор покинул преподавательскую столовую. Дождавшись, пока легкие шаги Корри стихнут, Ярборро решительно направился к стойке, над которой едва покачивалась чирикающая птичья клетка.

– Марта, можешь мне организовать навынос что-нибудь сладкое? Ну, не знаю… Выпечку какую-нибудь?

– Хочешь поддержать Джен? Правильно. Приходи после обеда – сделаем лимонных пирожных, порадуем нашу принцессу! Ее любимые. Надеюсь, у меня не хуже, чем в замке Ярборро?

– Это не для Джен, Марта. Это для… кое-кого другого.

– О!.. Понимаю. – Марта глубокомысленно кивнула и прикрыла глаза. – Даже не знаю, Алан, что тебе предложить. Я слышала, мир демонов такой утонченный. Изысканный. Постараюсь что-нибудь придумать, зайди ко мне часика через четыре.

И Хозяйка подмигнула магистру.

– Марта! – Боевик сжал кулаки, стараясь не рычать. – Марта, пожалуйста, что есть из сладкой выпечки? Сейчас!

– Рогалики есть… С вештиверовым джемом. Теплые еще…

– Отлично! Неси!

Вздыхая и обиженно пожимая плечами, Марта исчезла. Через несколько минут женщина принесла теплый, сладко пахнущий ванилью и корицей кулек.

Глава двадцать первая

Кара вошла в свои покои. Письменный стол у стены. Зеркало над ним. Приемная дочь Владычицы демонов опустилась на стул. Голова гудела от последних событий. Их было много. Слишком много. Вспышки памяти. Вспышки страсти. Слезы. Злость. Злость на себя. На свою слабость и невыдержанность. Боль. Нестерпимая боль, когда она видит… дочь?

Огненно-золотые кольца длинных, густых, блестящих волос. В прическе – кинжалы, которые она чувствует. Всей своей кровью чувствует! Однозначно, это – магия. И об этом знает Чай. Она должна с ним поговорить. Ради Джен. Дженни. Она сама ее так назвала? Почему? Джен Ярборро. Серо-зеленые глаза девушки смотрели на нее в отражении зеркала. Живые. Умные. Образ исчез. Вместо него появилось ядовито-зеленое облачко.

– Чай? Как ты…

– Я так появляюсь. И исчезаю – тоже так. Но ты не помнишь. Ты ничего не помнишь, Эмма. И это, между прочим, сильно осложняет жизнь тебе и окружающим, не находишь?

– Мне не осложняет.

– Можешь и дальше бояться своего прошлого – дело твое! Мое дело маленькое. Вот – Дин велела тебе передать. – Опоссум осторожно поставил маленький пузырек на стол, будто боялся, что женщина тут же схватит его и разобьет.

Но он ошибся. Пузырек исчез в белой перчатке.

– Спасибо, – прохрипело из-под маски. – Что-нибудь еще?