Читаем Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота полностью

J’ai eu moins de bonne fortune pour les fonds de nos bâtiments; on m’a rayé environ 90 000 Rbl., et les bains sont du nombre quoiqu’ils ne se montent qu’à 6000. J’aurais été si aise d’apporter aux étudiants un cadeau de leur Monarque qu’ils admirent avec l’enthousiasme de la jeunesse. N’est-il pas de moyen de réparer une défaite à cet égard?

Permettez-moi, Sire, de Vous rappeler l’objet des requêtes. Ma mission étant bientôt terminé la chose devient pressante, d’autant plus que peut-être Vous me chargerez de modifications pour lesquelles il faudra du temps. Je n’ai pas cessé de prendre des informations à cet égard, et chaque jour je me persuade davantage de l’importance, de la nécessité de se frayer la route entre Vos sujets et Vous, entre l’opprimé et le Trône. Elle est semée de ronces et d’épines, et Vous Vous tuez à faire le bien sans y parvenir. Permettez-moi de Vous offrir mes idées là-dessus. Vous les rejetterez si Vous les trouvez impropres, mais Vous aurez satisfait à un besoin cher à Votre cœur, moi à un de ces devoirs que mon amour du bien et mon amour pour Vous me commande impérieusement.

Ne Vous fatiguez pas de mon importunité. Dans quelques jours je quitte Pétersbourg, je rentrerai pour longtemps dans la carrière modeste à laquelle la providence m’a voué. Cette dernière affaire sera peut-être pour moi le chant du cygne.

Le ciel veille sur Vos jours!

Parrot

48. G. F. Parrot à Alexandre IER

[Saint-Pétersbourg], 1 mars 1805


Sire!

Je viens Vous demander ma permission que Vous voudrez peut-être au premier instant me refuser, mais que j’espère que Vous m’accorderez à la réflexion; c’est de faire publier par la Gazette de Hambourg1

ce que Vous faites en cet instant pour Dorpat et les écoles de son arrondissement. Ne me soupçonnez pas de gloriole, ni pour Vous, ni pour moi, mon but tient à la politique. Il est, je crois, intéressant pour le moment présent que le César de la France, le Philippe de l’Europe2, conçoive la plus haute idée des ressources de la Russie, et il n’y a peut-être pas de moyen plus sûr de lui donner cette idée qu’en faisant voir que malgré l’appareil de la guerre que Vous lui préparez Vous avez toujours des ressources nouvelles pour les sciences que lui laisse en France en proie au besoin. L’article serait daté de Dorpat, et j’y laisserais apercevoir un petit grain de vanité de notre part, que les gens de lettres de l’étranger trouveront tout naturel, pour mieux cacher le vrai but de l’annonce qui par là même sera atteint d’autant plus sûrement. Daignez m’accorder un mot de réponse.

Je ne Vous rappelle pas les sujets de notre dernier entretien; ils sont trop chers à Votre cœur. Mais permettez-moi de Vous faire souvenir que quand les affaires de l’Université seront terminés je partir. Ce mot, devoir partir, a beaucoup de sens pour moi. Un des sens auquel Vous ne pensez peut-être pas, a rapport à Vous. – Je m’accoutume trop aux délices de Vous voir.

Le Ciel protège mon Alexandre!

Parrot

49. Alexandre IER à G. F. Parrot

[Saint-Pétersbourg, 2 mars 1805]1


Je me rends à Vos raisons et Vous laisse le maître de faire ce que Vous désirez, pourvu toutefois que les soient mis de côté. J’espère sous peu Vous reparler de ce qui a été l’objet de notre dernier entretien; patience, j’ai tant de chose à faire, il faut que tout marche.

Tous à Vous.

[Paraphe

]

50. G. F. Parrot à Alexandre IER

[Saint-Pétersbourg], 10 mars 1805


Sire!

Je Vous avais annoncé qu’à la séance du 21 février1 les écoles paroissiales avaient été décrétées, à quelques articles près que je changerais avec plaisir, et je félicitais l’humanité et Vous de cet événement. Depuis, la face de la chose a changé et je ne sais, à la lettre, où j’en suis à cet égard. Permettez-moi, Sire, de Vous offrir l’historique des faits.

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
Призвание варягов
Призвание варягов

Лидия Грот – кандидат исторических наук. Окончила восточный факультет ЛГУ, с 1981 года работала научным сотрудником Института Востоковедения АН СССР. С начала 90-х годов проживает в Швеции. Лидия Павловна широко известна своими трудами по начальному периоду истории Руси. В ее работах есть то, чего столь часто не хватает современным историкам: прекрасный стиль, интересные мысли и остроумные выводы. Активный критик норманнской теории происхождения русской государственности. Последние ее публикации серьёзно подрывают норманнистские позиции и научный авторитет многих статусных лиц в официальной среде, что приводит к ожесточенной дискуссии вокруг сделанных ею выводов и яростным, отнюдь не академическим нападкам на историка-патриота.Книга также издавалась под названием «Призвание варягов. Норманны, которых не было».

Лидия Грот , Лидия Павловна Грот

Публицистика / История / Образование и наука
Как управлять сверхдержавой
Как управлять сверхдержавой

Эта книга – классика практической политической мысли. Леонид Ильич Брежнев 18 лет возглавлял Советский Союз в пору его наивысшего могущества. И, умирая. «сдал страну», которая распространяла своё влияние на полмира. Пожалуй, никому в истории России – ни до, ни после Брежнева – не удавалось этого повторить.Внимательный читатель увидит, какими приоритетами руководствовался Брежнев: социализм, повышение уровня жизни, развитие науки и рационального мировоззрения, разумная внешняя политика, когда Советский Союза заключал договора и с союзниками, и с противниками «с позиций силы». И до сих пор Россия проживает капиталы брежневского времени – и, как энергетическая сверхдержава и, как страна, обладающая современным вооружением.

Арсений Александрович Замостьянов , Леонид Ильич Брежнев

Публицистика