Как дела, дорогой Карл? Откровенные мемуары телохранителя Карла Лагерфельда

Я прошу Франсуазу оставаться рядом с ним, пока мы с Лораном сходим поесть. Охранник Секо, молодой гигант, постоянно сторожит у двери. Вернувшись в палату, я отпускаю Франсуазу. Карл дремлет, я остаюсь у его кровати до часа ночи, а потом, сжираемый тревогой, иду в его больничные апартаменты, чтобы поспать несколько часов. В 6 утра возвращаюсь к изголовью. Секо за ночь не сдвинулся с места, он докладывает мне, что видел, как в палату входил врач и очень громко разговаривал с Карлом. Я возвращаюсь и здороваюсь с Карлом. Не отвечает. Я касаюсь его руки. Не реагирует. Он дышит, но его глаза закрыты. В 7.30 заходит профессор Хайят. По его лицу все понятно. Я начинаю рыдать. Спрашиваю, что можно сделать. Хайят решает перевезти Карла в его апартаменты. Звоню Бруно, Виржини и Эрику, прошу их срочно прийти. Звоню Л. Прилетают Виржини и Эрик. Не отхожу от Карла. Меня словно варят заживо. Слышу прерывистый всплеск дыхания. Отправляю Виржини и Эрика в соседнюю комнату и, не отходя от Карла, зову медсестру. Она говорит, чтобы я взял Карла за руку.

«Зачем? Зачем, он что, уже умирает?»

«Возьмите его за руку. Это все».

Это все. Карл здесь, передо мной, – и он ушел.

Я выхожу и говорю Виржини и Эрику: «Все кончено».

Джуманджи

Для виллы в Биаррице Карл, разумеется, накупил кучу самых лучших примочек для своей новой плазмы и ее сверхсложной акустики. Но никто не умеет ими пользоваться. В 1998 году на DVD-диске только что вышел фильм «Джуманджи» с Робином Уильямсом. Я предлагаю посмотреть. Все начинается со сцены, где в дом врываются слоны и носороги. Звук такой громкий, что мы ощущаем, как трясутся стены и вибрирует пол, кажется, что животные вот-вот сойдут с экрана. Все подпрыгнули, а Карл так развеселился, что хохотал как ребенок. Мы прилипли к экрану.

Девушки в моей жизни

С очень раннего возраста девушки для меня как наркотик. Мне нравится, когда они восхищаются мной, и нравится самому восхищаться ими.

Обервилье. Мне 7, и я поклоняюсь девочке из соседнего дома. Ей, может, 9. Мы целуемся. И поцелуй кажется мне провалом. Я бы хотел перецеловаться по-нормальному, но девочка просто исчезла. Мне кажется, я всю жизнь ей мщу за это, видя ее в каждой из своих девчонок.

Однажды, во время обеда у друзей моих родителей в Иври, недалеко от дома бабушки, мы с их дочкой играем в доктора, она – моя ровесница, ей 8. Нас застает ее отец и отвешивает каждому по лещу. Моя мать смеется, а отчим гордится мной.

Если не считать моих кузин, которых я почти не вижу, вокруг меня очень мало женщин. Девчонки из моего квартала сидят дома или тусуются с подружками, да и ладно, мы все равно не хотим гулять с ними. Мы найдем девчонок в других кварталах. Когда я встречаю А. и знакомлюсь с ее окружением – ну с теми, кто любит устраивать пикники, – я мгновенно привожу туда всех своих братишек. Пусть тоже пожуют на природе.

В тех конурах, в которых мы жили, нет места даже для того, чтобы с девчонкой пообниматься. Хотя мои родители без комплексов, у них широкие взгляды, у нас дома нет табу. Пока я думаю об этом, девушка, которая сейчас рядом со мной, говорит, что я – ее сказочный принц. Да, говорю, но еще и мистер Хайд[85]. Единственная настоящая женщина в моей жизни – моя мать.

Я всегда пользовался успехом у женщин. Рико, смеясь, говорил, что найду себе барышню даже посреди пустыни. Мне нравится ухаживать за ними, добиваться. Это и вправду похоже на зависимость, меня бьет дрожь от адреналина. Никогда не ходил к проституткам – кроме одного раза, с испанскими приятелями. На спор. Иначе бы не стал.

Я обожаю женщин. Я люблю их всех с самого раннего возраста. По мне, так они все красавицы, у меня нет типажей и эталонов.

С. и Д. были моими первыми подростковыми влюбленностями, когда мне было 15–17 лет, хотя бегать за барышнями я начал уже лет с 12–13.

В то время, когда я ушел из 6-го класса в интернат в Вилье-ле-Бель[86], я уже гуляю с А., но мы не прикасаемся друг к другу. Мой кореш Франк Дуайен, высокий чернокожий парень, живет в Вилье-ле-Бель, а Микаэль Монтодуэн – в другом муниципалитете, в Стене[87]. А. – одна из самых красивых девушек в колледже. Говорят, что ее сестра, которая учится в третьем классе, уже довольно раскрепощенная. Одной из своих подружек, фигуристой блондинке, она постоянно рассказывает истории про каких-то мальчиков. Их громкие разговоры погружают меня в мечтательное состояние, блондинка горяча, как раскаленные угли. Я на 3 года младше ее, но амбициозен и чувствую, что она уже чуть-чуть влюблена в меня. Я знаю, что в итоге засуну свою зизу в ее щелочку (Стоми Багси[88] бы понял меня). Однажды вечером, после уроков, я назначаю блондинке свидание на автобусной остановке. Она намного выше меня, и я действую по наитию. Впервые в жизни я исследую женщину пальцами. Фейерверк эмоций, голова поплыла. Я открываю для себя рай и ад и с тех пор уверен, что на земле нет ничего прекраснее. С тех пор рост или цвет кожи для меня не преграда.

Тогда я рассказываю об этом только своему приятелю Вилли.