Как делаются деньги?

График показывает отношение между фидуциарными и кредитными деньгами. Он иллюстрирует то, как банки могут создавать все больше и больше кредитных денег, имея при этом все меньше и меньше выпущенных государством фидуциарных денег либо в виде наличных, либо в виде депозитов в центральном банке. Начиная с 1960-х как реальные, так и требуемые по закону коэффициенты ликвидности стабильно снижались, тем самым ознаменовывая переход контроля за деланием денег от центрального банка к, де-факто, частным банкам.

В период действия Бреттон-Вудса многие центральные банки ввели прямой кредитный контроль за частными банками, устанавливая предел того, сколько денег банкам разрешалось выдавать в долг. Однако в 1960-х возникли параллельные кредитные рынки, где кредитные деньги создавались за пределами домашней юрисдикции валюты[220]. В особенности это справедливо для рынка евродолларов, на котором базирующиеся в Лондоне банки выпускали кредиты, деноминированные в долларах, таким образом избегая как американского, так и британского кредитного контроля и прочего банковского регулирования. С возникновением и ростом этих параллельных кредитных рынков прямой кредитный контроль становился все более неэффективным с точки зрения регулирования предложения денег. Реформа конкуренции и кредитного контроля может рассматриваться как прагматичный ответ на такое развитие событий, поскольку еще одной ее ключевой мерой была отмена прямого количественного кредитного рационирования. Вместо того чтобы устанавливать прямые ограничения на выпуск кредитных денег в частных банках, центральный банк может варьировать учетную ставку в качестве основного инструмента для контроля предложения денег

[221].

В то время как требования к ликвидности и количественное рационирование кредита являются относительно прямыми способами контроля предложения денег, изменение учетной ставки имеет более опосредованное влияние на совокупное предложение денег, поскольку эффекты оказываются посредством рынка. Предполагается, что спрос на кредит является функцией от цены кредита; это позволяет центробанку определять спрос на кредит, устанавливая определенную цену. В этом отношении переход от первых способов регулирования предложения денег к последнему представляет из себя финансиализацию политики центрального банка. Роль центрального банка состоит уже не в том, чтобы сдерживать рыночные силы и обращать их себе на пользу при достижении политических целей. Теперь обеспечение эффективного функционирования рынков само по себе стало политической целью. Вместо того чтобы устанавливать политически заданные ограничения на предложение кредита, центробанк обязуется обеспечивать такое количество кредита, которое нужно рынку по определенной цене.

Переход от рационирования кредита к регулированию через дисконтное окно является частью более общего идеологического сдвига в политике центрального банка. Мы уже коснулись того, что Бреттон-Вудская система была до определенной степени создана под влиянием идей кейнсианства, в котором национальные государства имеют возможность и обязанность регулировать и стимулировать основные экономические показатели. В этой связи крах Бреттон-Вудса не был просто концом конкретной денежной системы. Это был в том числе крах идеологии, отметивший переход от кейнсианства к монетаризму как основному подходу к макроэкономике и деятельности центральных банков[222]

.

Монетаризм имеет длинную историю, уходящую корнями в XVIII век, в работы Давида Юма, его современное понимание обычно относят к имени Милтона Фридмана[223]. Основной смысл сводится к тому, что цена денег определяется законами спроса и предложения. В простейшем виде это выражено ниже в классическом уравнении обмена Ирвинга Фишера[224]. Фридман берет его за отправную точку; его заслуга в том, что он разработал более детализированную и усложненную версию формулы

[225]:

MV = ΣpQ, где

M – номинальное количество денег в обращении,

V – скорость обращения денег,

Σp – средний уровень цен на товары,

Q – количество приобретенных товаров.