Как делаются деньги?

Неизвестное известное – это бессознательное, и согласно знаменитой лакановской максиме «бессознательное выстроено как язык»[292]. На финансовых рынках неизвестное известное выстроено языком теории вероятностей. Сатьяжит Дас приводит пример этой структуры, когда делает следующее наблюдение о так называемых мозгляках (англ. quants

), то есть об ученых, которые строят свои модели финансового риска на основании очень сложной количественной финансовой теории:

На кредитных рынках ты не можешь эмпирически обосновать никакое предположение. Если ты интересуешься вопросом о том, каков риск дефолта компании Х, значит она еще не обанкротилась – определить вероятность на основе исторических показателей нельзя. Парадокс с данными не тревожил гиков. Диалектике они не обучались. Они начинали каждую свою научную публикацию с приветствия других мозгляков: «Предположив следующее, мы можем показать, что…»[293]

Задача теории вероятностей как раз состоит в том, чтобы делать упрощающие предположения, которые позволяют статистически сравнивать различные гипотетические ситуации. Изначальное озвучивание предпосылок, необходимых для того, чтобы определенный аргумент или вычисления имели смысл, показывает, что автор научной публикации или создатель модели риска является реалистом; он прекрасно понимает, что эмпирическая реальность не обязательно удовлетворяет параметрам модели. Эта декларация является признанием существования известных неизвестных в финансовой модели. В то же время декларирование этих предпосылок также является подтверждением того, что в основе модели лежат неизвестные известные: «Я прекрасно знаю, что эта модель не соответствует природе действительной реальности, тем не менее я буду продолжать, словно она на самом деле ей соответствует». Иными словами, знание о том, что модель не соответствует природе действительной реальности, не включено в саму модель. Оно остается неизвестным известным.

Деньги и деривативы

Значение возникновения финансовых деривативов и экспоненциальный рост объемов тех рынков, на которых они торгуются, состоит не в трансформации структуры и функционирования финансовых рынков. Деривативы еще и продвигают финансиализацию. Согласно Эпштейну, «финансиализация означает растущую роль финансовых мотивов, финансовых рынков, финансовых факторов и финансовых институтов в работе национальной и международной экономики»[294]

. Эпштейн сообщает, что финансиализация происходила в течение последних тридцати-сорока лет. Если мы сопоставим это с эволюцией деривативов, нам станет очевидно, что два этих процесса связаны.

Если подумать о деривативах как об инструментах для оценки риска, можно увидеть, как замечательно они позволяют увязать цены на финансовых рынках, которые при прочих равных сильно различаются. Риск является чертой, присущей всем финансовым рынкам, и оценка риска, таким образом, обеспечивает практически универсальное мерило для соотнесения того, как образуется цена на разных рынках. Важнейшей функцией деривативов, согласно Брайану и Рафферти, является обеспечение «соизмеримости финансовых рынков» через реализацию двух взаимосвязанных задач:

Связка: деривативы, с помощью опционов и фьючерсов, устанавливают ценовые отношения, которые «связывают» будущее с настоящим или одно место с другим.

Смешивание: деривативы, особенно с помощью свопов, устанавливают ценовые отношения, которые легко конвертируют («соизмеряют») разные формы активов[295].

Как я уже упоминал, самая простая форма арбитража возникает, когда один и тот же товар торгуется по разным ценам на разных рынках – например, если золото торгуется по разным ценам на LBMA (Лондон) и NYMEX (Нью-Йорк). По мере того как финансовые рынки развиваются и становятся более сложными, то же происходит и с арбитражем. Предоставляя финансовым рынкам соизмеримость, они дают практически бесконечные возможности для сравнения цен, для того чтобы найти возможность для арбитража. Брайан и Рафферти более подробно описывают способность деривативов к соизмерению: