Как мы писали роман

of the baby to bed as the cot would hold, and made the papa and mamma comfortable in the drawing-room, where they sat on the floor and stared thoughtfully at each other across the table. (They had to sit on the floor because the chairs were not big enough.) The girl we placed in the kitchen, where she leant against the dresser in an attitude suggestive of drink, embracing the broom we had given her with maudlin affection. Then we lifted up the house with care, and carried it cautiously into another room, and with the deftness of experienced conspirators placed it at the foot of a small bed, on the south-west corner of which an absurdly small somebody had hung an absurdly small stocking.
To return to our own doll's house, Ethelbertha and I, discussing the subject during our return journey in the train, resolved that, next year, we ourselves would possess a houseboat, a smaller houseboat, if possible, than even the one we had just seen.	В поезде, на обратном пути, Этельберта и я обсудили этот вопрос и решили, что на будущий год мы сами приобретем речной дом, -по возможности даже меньший, чем тот, который мы только что видели.
It should have art-muslin curtains and a flag, and the flowers about it should be wild roses and forget-me-nots.	Там должны быть разрисованные занавески из муслина, и флаг, и цветы: дикие розы и незабудки.
I could work all the morning on the roof, with an awning over me to keep off the sun, while Ethelbertha trimmed the roses and made cakes for tea; and in the evenings we would sit out on the little deck, and Ethelbertha would play the guitar (she would begin learning it at once), or we could sit quiet and listen to the nightingales.	Я могу работать все утро на палубе под защитой тента, а Этельберта будет ухаживать за розами и готовить печенье к чаю; вечером мы расположимся на маленькой палубе и Этельберта поиграет на гитаре (она немедленно начнет брать уроки) или же мы будем сидеть молча и внимать соловьям.
For, when you are very, very young you dream that the summer is all sunny days and moonlight nights, that the wind blows always softly from the west, and that roses will thrive anywhere.	В молодости все мы воображаем, будто лето -сплошь солнечные дни и лунные ночи, когда веет легкий западный ветерок и повсюду буйно растут розы.
But, as you grow older, you grow tired of waiting for the gray sky to break.	Но, повзрослев, мы вскоре устаем ожидать, когда же разойдется серый покров на небе.
So you close the door and come in, and crouch over the fire, wondering why the winds blow ever from the east: and you have given up trying to rear roses.	Мы закрываем дверь, входим в комнату, жмемся к огню и недоумеваем, почему это ветер непрестанно дует с востока, и, конечно, меньше всего думаем разводить розы.
I knew a little cottage girl who saved up her money for months and months so as to buy a new frock in which to go to a flower-show.	Я знал одну молоденькую девушку, служанку на ферме, которая на протяжении многих месяцев откладывала деньги на новое платье, чтобы пойти в нем на праздник цветов.
But the day of the flower-show was a wet day, so she wore an old frock instead.	Но в день праздника стояла дождливая погода и вместо нового платья девушке пришлось надеть старое, поношенное.
And all the fete days for quite a long while were wet days, and she feared she would never have a chance of wearing her pretty white dress.	Все следующие праздничные дни тоже были дождливые, а потому девушка начала побаиваться, что ей никогда не представится случай надеть прелестное белое платье.