Пока все проблемы были связаны с тем, что ВВП измеряет и что не измеряет. Но меняющаяся природа общества породила проблемы, связанные с самой концепцией измерения. Когда был изобретен ВВП, в экономике XX века доминировало массовое производство материальных ценностей: автомобилей, пылесосов, радиоприемников и прочего. Для таких товаров ВВП выступает индексом экономической активности. Хотя и здесь возникают нестыковки. Относительно легко увидеть, что определенного товара произведено больше, но как учесть улучшение качества? В этом году телевизор может стоить дороже, чем в прошлом, однако он также может оказаться намного качественнее. Я купила ноутбук в 2002 году за 1499 фунтов. В этом году я купила гораздо более мощный за 999 фунтов. Если не учитывать рост качества, получится завышение инфляции. Некоторые предметы меняются так сильно, что их даже трудно сопоставлять. Современный смартфон – не то же самое, что телефон, стоявший на специальном столике в доме моих родителей. Он даже не похож на кнопочный «кирпич», который был у меня в 2000 году.
Однако ВВП не сдается, пытаясь учесть услуги и цифровые товары, которые все больше захватывают экономику. Как сравнивать работу хирурга сегодня и двадцать лет назад? А как насчет ценностей, предоставляемых государством, – дорог, образования и здравоохранения? В течение десятилетий их стоимость считалась как расходы на содержание. Можно ли назвать такие расчеты точными?
Другая проблема измерения заключается в том, как оценивать экономическую деятельность, которая не имеет цены. Вспомним Википедию, Facebook, Zoom, YouTube. По общему соглашению товары с нулевой ценой исключаются из ВВП. Тем не менее, как бы мы к этим брендам ни относились, они имеют определенную ценность, что не отражается в ВВП.
Наконец, экономист Диана Койл утверждает, что мы склонны думать о ВВП как о природном объекте вроде горы, считая, что его можно запросто измерить так же, как измеряют высоту горы Эверест над уровнем моря или количество калорий в кексе. Койл замечает, что ВВП – не материальная сущность, а выдуманная идея, человеческий конструкт, который мы корректируем многочисленными сложными способами, чтобы учесть инфляцию или курсы валют[67]
.Подводя итог, можно сказать, что ВВП – действительно важная цифра, но к ней нужно относиться скептически.
–
– Люди пытались. В государстве Бутан, например, разработали Индекс валового национального счастья, который должен был дать более целостную картину благосостояния. Он опирается на четыре столпа: устойчивое развитие, охрана окружающей среды, эффективное управление и сохранение бутанской культуры.
–
– Возможно. Некоторые утверждают, что индекс придуман с единственной целью – отвлечь внимание от бедности в Бутане (ВВП этой страны на душу населения в 2020 году составлял 3000 долларов)[68]
. Или еще хуже – он служит прикрытием для репрессий в отношении непальских мигрантов (кто определит, что такое «традиционная культура»?). Впрочем, мало кто не согласится с тем, что счастье – лучший показатель благополучия, чем деньги.Я же считаю наиболее удачным индекс человеческого развития, используемый Организацией Объединенных Наций. В нем учитываются ожидаемая продолжительность жизни, уровень грамотности и образование, а также уровень жизни. Между прочим, Бутан окажется в списке на 129-м месте (последнее место занимает Нигер – 189-е).
–
– На солидном тринадцатом месте.
–
– Норвегия (что неудивительно) на первом месте. Индекс лучшей жизни[69]
, разработанный ОЭСР[70], представляет собой еще одну попытку обойти недостатки ВВП. Он позволяет настроить показатель под свои нужды, решив, какое значение придавать различным параметрам, среди которых есть качество общества, окружающая среда и удовлетворенность жизнью – всего одиннадцать категорий. С помощью индекса предполагается составлять более полную картину того, насколько хороша жизнь людей.–