Как натаскать вашу собаку по философии и разложить по полочкам основные идеи и понятия этой науки

Правило «все детерминировано» неизбежно приводит к выводу, что наш моральный выбор детерминирован. Утверждение «некоторые вещи детерминированы» не обладает подобной силой. И, несмотря на проблему декогеренции, некоторые ученые по-прежнему утверждают, что сознание – это функция квантовых эффектов в клетках мозга, и это объясняет бесспорные странности сознания, чувство, будто мысль не похожа ни на что другое во Вселенной.

Тем не менее, поскольку мы пытаемся установить, вольны ли мы делать моральный выбор или нет, квантовая неопределенность мало нам в этом помогает. Все, что может сделать квантовая механика, – ввести непредсказуемость и вероятность в материальный мир. Направление, в котором будет двигаться один электрон после соударения с другим, по-видимому, исключительно случайно. Если мы попытаемся толковать это знание, соотнося его с нашей способностью принимать моральные решения, трудно понять, каким образом наше положение улучшится. Моральный выбор, если он существует, не может быть связан с действием случайности и вероятности. Представь, если мы столкнемся с выбором ударить или не ударить тебя палкой…

– Что? Я немного отвлекся. Почему мы опять вернулись к этой палке?

– Иногда разговоры со своей собакой кажутся совершенно бесполезным способом изучения философии… Я говорил лишь о том, что, если физический мир не полностью детерминирован, а допускает возможность случайности, мы не слишком продвигаемся в вопросе о том, насколько мы вольны принимать разумные моральные решения, касающиеся похвалы или обвинения, наказания или награды. Итак, представь, что я, столкнувшись с выбором ударить или не ударить тебя палкой, вытащил монету и подбросил ее. Орел – я ударю тебя, решка – я брошу палку и ты помчишься за ней.

– Только не я, приятель, ты же знаешь.

– Хорошо, орел – я ударю тебя, решка – я дам тебе собачье лакомство.

– Значит, мы разговариваем. Но только до тех пор, пока ты меня не стукнешь.

– Я не собираюсь тебя бить, – я почесал глупыша за ухом. – Но дело в том, будешь ли ты считать такое подбрасывание монеты разумным, моральным выбором?

– Нет, конечно нет.

– Верно. Эйнштейн сказал: «Бог не играет в кости», и мы тоже не будем, когда речь идет о том, чтобы поступать в соответствии с моралью.

– Ну и куда нас это завело?

– Исходя из принципа наибольшей вероятности, материальный мир детерминирован. Если нет, то все, что может предложить нам наука в качестве передышки от действия точильного круга необходимости, – это случайность. Но продолжим. Даже с учетом такого мрачного (или, на мой взгляд, величественного) представления о Вселенной, как о гигантской машине, в которой мы являемся очень маленькими винтиками, можем ли мы сохранить свободу воли в каком-нибудь виде?

– Я тебя внимательно слушаю.

– Детерминистам нравится считать себя трезвыми, научно ориентированными реалистами, пролагающими путь через сентиментальную чушь о свободе и случайности. Но есть одна серьезная проблема, касающаяся детерминизма как научного объяснения устройства мира. Возвращаясь к вопросу о том, ударю ли я тебя своей палкой или нет…

– Ха-ха, дружище, ты выбросил палку.

– Это гипотетический бумеранг, так что палка опять у меня в руке. Итак, если я ударю тебя, детерминист скажет, что мое действие было детерминировано. Если я не ударю, детерминист скажет, что мое бездействие

было детерминировано. Что бы ни произошло, детерминист утверждает, что это было детерминировано. Тогда как мы вообще могли бы опровергнуть детерминизм? Каждый результат предсказуем. Ничто не исключено. В школе у меня была знакомая девочка, у которой была такая фирменная фраза. Каждый раз, когда ты что-нибудь говорил, она отвечала: «Я знала, что ты так скажешь». А если ты говорил: «Нет, не знала!» – она говорила: «Я знала, что ты так скажешь». И так продолжалось до тех пор, пока ты не начинал сходить с ума или не звонил звонок на урок.

– Это раздражает.

– Очень. Но так же научно, как и утверждение, что все детерминировано. Об этом мы еще поговорим, когда будем рассматривать философию науки.

– Ну замечательно!

– Будет весело, честно. Но если бы детерминизм был научной теорией, тогда он должен был бы обладать способностью давать прогнозы, правильность или неправильность которых можно было бы доказать. Он должен был бы исключить определенные результаты, сведя все возможности к одной. Детерминизм не может этого сделать. Поэтому это не научная теория.

– Итак, детерминизм проигрывает, урра!