Как натаскать вашу собаку по философии и разложить по полочкам основные идеи и понятия этой науки

– Это правда. Я искренне считаю, что это наихудший аргумент, выдвинутый человеком, который разумен во всем остальном. Аргумент связан с другой навязчивой идеей Платона – представлением о том, что наши души, как и идеи-формы, вечны. Платон считал, как и многие верующие, что наши души жили и до нас и переживут нашу смерть. Это одна из причин, почему Сократ был так оптимистичен относительно приема цикуты: оболочка исчезнет, а жизненно важная часть его, настоящего Сократа, останется неповрежденной.

Но как это доказать?

Просто. В «Федоне» Сократ задает необразованному юноше-рабу вопросы о неких невразумительных математических понятиях. С помощью деликатного и терпеливого исследования Сократ наконец добился от юноши, что тот справился с некоторыми сложными теориями, которых он просто не мог знать, поскольку его интеллектуальная жизнь на Земле была бедна. Единственно возможное объяснение, утверждает Сократ, заключается в том, что юноша узнал эти математические принципы до своего рождения. Было время, когда его душа находилась в контакте с идеями, и хотя память об этом утрачивается, когда мы появляемся на свет, знание идей сохраняется. Вот ответ Сократа на парадокс Менона. Мы можем найти льва, потому что мы, точнее, наши души, встречались с идеей льва до нашего прихода в этот мир, где царят раздоры и неразбериха.

– Ты прав. Это очень неудачно.

– Ведь верно? Платон «доказал», будто нечто существует, введя персонаж в литературное произведение и вложив в его уста слова. Как если бы я доказал, что собаки могут петь в опере, описывая, как ты сейчас встал на задние лапы и исполняешь «Nessun Dorma»[27].

– Глупость какая. Это ария для тенора, а ты же знаешь, что я – баритон.

– Итак, у нас имеется неубедительный аргумент, который выдвинут для защиты поистине странного предположения о том, что некие абстрактные идеи действительно существуют в каком-то другом мире, а наше понимание окружающего мира основано на нашем предварительном знакомстве с этими сущностями.

Но давай пока не будем отвергать платоновские идеи. Существуют элементы теории, которые, кажется, действительно помогают решить подлинные загадки. Вопрос о том, как мы приходим к идее совершенного треугольника или абсолютного равенства, когда вокруг нас таких вещей нет, на самом деле актуален. Любые занятия математикой связаны с манипуляциями совершенными идеями, кругами, треугольниками, квадратами. Даже сами числа существуют как идеальные сущности. По-видимому, число 3 действительно существует отдельно от всех примеров тройственности в мире. Для него характерны вневременность и чистота, которые, несомненно, по-прежнему будут и после того, как наш мир будет поглощен Солнцем, и когда сама Вселенная в конце концов опять сожмется. А если число 3 может существовать в таком идеальном виде, тогда почему не может существовать идея красоты, или любви, или справедливости?

Но до сих пор все, что у нас есть, – это довольно расплывчатое представление о том, что такое формы, или идеи, и как они связаны с окружающим нас материальным миром. Надо сказать, что Платон разбросал ключи к разгадке смысла по диалогам и нигде не дает совершенно точного определения. Возможно, лучше всего начать с диалога «Парменид». В этой работе молодой Сократ обсуждает раннюю версию теории идей со стариком Парменидом. Парменид не на шутку разошелся, указывая на различные проблемы и противоречия.

– То есть отплатил Сократу той же монетой!

– Верно. Дело в том, что такой ход показывает Платона с лучшей стороны: он готов подвергнуть собственную теорию тщательному критическому разбору. Ничего подобного больше не встречается во всей истории философии.

– Ничего себе! Для разнообразия ты очень любезен по отношению к Платону!

– Я стараюсь быть справедливым… Итак, Парменид избирает три линии поведения. Сначала он пытается заставить Сократа сказать точно, для какого рода вещей существуют идеи. Для подобного, говорит он, справедливого, прекрасного. Логично. Но как обстоят дела в отношении более банальных вещей? Как насчет человечества? Существует ли идея человека? А огня?

– Идея собаки?

– Это не упоминается, но да, нашему герою пришлось бы ответить и на такой вопрос тоже. В этом диалоге Сократ не уверен в ответе. В других диалогах представление об идеях расширяется и включает совершенно обычные вещи, такие как кровати и стулья, но молодой Сократ в «Пармениде» пока до этого не дошел. Но что же с низменными вещами? Такими, как грязь и волосы? Определенно, нет, отвечает Сократ, чем приводит в изумление Парменида, который считает Сократа слишком чопорным. Если идеи – это общие понятия, которые придают смысл конкретным объектам, тогда для всего, что является частью более крупной группы, идея должна существовать?