Как натаскать вашу собаку по философии и разложить по полочкам основные идеи и понятия этой науки

Оккам применил этот подход к проблеме универсалий. При исследовании мира все, что Оккам мог увидеть, – это отдельные, единичные объекты. Единичные собаки. Единичные синие объекты. Единичные красивые объекты. Это все, что можно сказать, и все, что нам необходимо сказать. Добавление еще одного загадочного элемента – вечной формы синего, или собаки, или красоты, – усложняет вопрос и, вообще-то, ни к чему полезному не приводит. Утверждение о том, что они связаны за счет причастности или схожести с другим объектом, идеей, или формой, или универсалией, пребывающей во всех образцах объекта, как говорил Аристотель, или в другом мире, или в замыслах Бога, является лишним и сбивающим с толку.

Поэтому что́ останется, если мы применим бритву Оккама для устранения представления о том, что универсалии по-настоящему существуют? Возможный вариант: универсалии – это просто слова, поэтому теория получила название номинализм

. Мы без труда называем ряд отдельных хищных четвероногих «собаки», потому что они похожи друг на друга. Другую группу мы называем «кошки». Слово просто удобно: все, что на самом деле вмещает мир, – мириады единичных объектов.

– Ладно, просто давай я попытаюсь это выразить прямо. Бритва Оккама означает, что нам не нужны никакие большие жуткие концепции собаки или чего-то еще. У нас просто есть отдельные объекты, которые могут походить друг на друга, но это не имеет значения. Поэтому можно забыть о – как там его? – крайнем реализме, который говорит, что общая идея существует до конкретного объекта, и об умеренном реализме, который говорит, что общая идея пребывает в конкретном объекте… Для меня это приемлемо. Я устал. Можем мы пойти домой?

– Скоро пойдем, мы почти закончили. Но еще не совсем. То, что реализм потерпел поражение, еще не означало, что номинализм победил.

– Этого-то я и боялся.

– Номинализм пытался объяснить механизм, с помощью которого мы приходим к тому, что приписываем обозначение «собака», или «красный», или «синий» группе объектов. Одним из решений была попытка использовать теорию множеств. Скажем, мы будем применять слово «собака» к определенной группе животных, которые похожи друг на друга. Мы не утверждаем, что между ними существует какая-то более глубокая связь, чем такое сходство. Поэтому мы начинаем собирать множество таких «собак» на основе сходства. Через какое-то время мы получим большое количество собак. Номиналист говорит, что множество – это все, что мы имеем в виду под общим термином «собака». Но при этом есть кое-что, что нас беспокоит. Один из членов нашего множества похож на остальных по нескольким признакам, но по другим отличается. Внешне и размерами он приблизительно похож на собак, но у него резко заостренные уши и сильно заостренная морда.

– У него пушистый хвост?

– Да.

– И он рыжий?

– Рыжий.

– Это лиса, да?!

Монти довольно сильно волнуется из-за лис. Часто, почуяв запах лисы на улице, он приходит в неистовство и начинает принюхиваться, царапаться и лаять. Не думаю, что Монти мог бы причинить слишком большой вред настоящей лисе, но в своем воображении он – воплощение худшего кошмара лис.

– При дальнейшем рассмотрении ты решаешь, что, несмотря на сходство, рыжий субъект – это не собака, и исключаешь его из множества. А теперь, на каком основании ты решил, что некоторые из общих признаков более важны, чем другие, – признаки, которые позволяют отнести тебя к слову «собака»? Конечно, ты, должно быть, имеешь общее представление о собаке, основу? А разве это не реализм?

– Я запутался. Так что? Реализм – это глупость, а номинализм или не имеет смысла, или превращается в реализм? Или ты собираешься поразить меня третьим вариантом?