Как натаскать вашу собаку по философии и разложить по полочкам основные идеи и понятия этой науки

– Такая точка зрения, согласно которой единственными по-настоящему существующими вещами являются идеи, пребывающие в уме, называется идеализм. Противоположная точка зрения – что материальный мир действительно существует – называется реализм. Досадно, но это лишь отчасти связано со спором между номинализмом и реализмом, который мы изучали несколькими прогулками ранее. Номинализм, может, и отрицает идею о том, что общий термин «

собака» является реальной вещью, но это никоим образом не влечет за собой убеждение, что собаки существуют только в моей голове.

Понятно, почему взгляды Беркли нравились старому Лейбницу. Для Беркли, как и для Лейбница, реальность существует в уме, а не «извне». И, что настолько же важно, непрерывность миру дает Бог.

Последний из великих эмпириков, Давид Юм (1711–1776), с одной стороны, не поддерживал представление о том, что реального мира не существует. Юм глубоко верил в здравый смысл. Он признает, что философ может на какое-то время убедить себя, что, когда вы выходите из комнаты, она перестает существовать, и что за пределами разума не существует настоящего мира объектов. Но затем философ осознает абсурдность такой точки зрения, улыбается и продолжает думать, как прежде: предполагает, что столы, стулья и маленькие собаки по-настоящему реальны.

Тем не менее анализ Юма, посвященный вопросу о том, что́ наши чувства могут действительно рассказать нам о мире, оказался гораздо более дестабилизирующим, чем причудливый идеализм Беркли.

Эмпиризм Юма, который был впервые представлен в «Трактате о человеческой природе» (1738–1740) и позже в переработанной форме изложен в «Исследовании о человеческом познании» (1748), – это, по большей части, знакомая перефразировка Локка. Все, что находится в уме, Юм называет «восприятия». Восприятия представляют собой

впечатления и идеи. Впечатления более яркие и отчетливые, к ним относятся ощущения, эмоции или чувства. Мы срываем с дерева красное яблоко, вгрызаемся в его хрустящую мякоть, вкушаем его остро выраженную сладость, чувствуем всплеск удовольствия. Красный, хрустящий, сладость, удовольствие – все это впечатления. Когда впоследствии мы вспоминаем, как ели яблоко, красный цвет и другие качества, которые мы воспринимали с такой интенсивностью, являются лишь бледными отражениями первоначального переживания. Это идеи. Но, поскольку идеи не имеют такой интенсивности и яркости первого впечатления, мы получили способность манипулировать ими и комбинировать их разными способами, используя воображение. Воображение позволяет нам представить вещи, которых мы никогда не видели, создавая, например, идею единорога путем объединения идей лошади и рога. Несмотря на то что воображение может свободно перемещать и объединять идеи, оно может оперировать только теми составляющими, которые были обеспечены с помощью чувственного восприятия.

– Немного раздражает, что все они никак не могли прийти к согласию, какими словами называть все эти вещи в уме.

– Ты имеешь в виду, что у Локка и Юма слово идея обозначает слегка отличающиеся вещи? Не беспокойся. Различия неважны. Для каждого из философов идеи – это сущности, пребывающие в уме, более или менее похожие на то, что мы считаем идеями. До сих пор позиция Юма довольно близка к представлениям Локка. Радикализм Юма начинается в следующей части. Все знание делится на две категории. С одной стороны – вопрос факта, иными словами, все, находящееся в окружающем мире, что мы воспринимаем с помощью органов чувств. С другой стороны, есть отношения идей, под которыми Юм подразумевает те самые аналитические истины, что мы обсуждали ранее, законы математики и тавтологические утверждения, такие как «все люди смертны».

Основной способ отличить одно от другого заключается в том, что отрицать истинное отношение идей – значит противоречить самому себе. Если вы говорите, что у треугольника не три, а четыре стороны или квадратный корень из девяти – не три, а четыре, вы продемонстрировали, что не знаете значения соответствующих понятий. Однако отрицание фактов не связано с противоречиями такого рода. Всегда есть вероятность, что случится нечто противоположное, и единственный способ это выяснить – использовать опыт. Никакой опыт не изменит число сторон треугольника, и нет никакого смысла посылать научную экспедицию, чтобы попытаться найти четырехсторонний треугольник в Гималаях или на Амазонке. Однако, каким бы немыслимым это ни казалось, всегда есть вероятность, что мы где-нибудь обнаружим собаку голубого окраса или картофелину, которая выглядит точно как Уинстон Черчилль.