Как не надо делать революцию

Лидерам протестного движения надо было обратить пристальное внимание на положение статьи 69 Конституции Украины (которого, кстати, нет в Конституции России): «…и иные формы непосредственной демократии». Раз такое положение есть, значит, им надо было пользоваться, благо, что оно невнятное.

Итак, чем могут быть эти «иные формы»? Никаких законов по этим формам нет, а это означает, что эти формы могут быть чем угодно, из чего ясна воля народа. Например, петицией. Это, собственно, листы бумаги с текстом того, что люди требуют от власти, и подписями людей. Но подписи — это не гул голосов на Майдане, — это ГОЛОСОВАНИЕ. Теоретически можно собрать под петицией половину голосов избирателей города или области и вопрос петиции будет решен в объеме, обязательном для исполнения властью. Практически, полагаю, этого и не требовалось.

Ну, представьте, вместо тогда уже обычного субботнего митинга в 20 тысяч человек в поддержку тех, кто захватил очередное здание или разбил палаточный лагерь, в субботу разойдется по поселкам, базарам, станциям и дворам 1000 пикетов с пачками листов петиции, а в воскресенье очередная тонна этой петиции будет сдана в областную администрацию. Это уже не крики толпы, не драка с противниками, и будет трудно назвать подписавших петицию граждан области «сепаратистами» и «приехавшими из Москвы диверсантами».

Текст петиции мог быть таким: «Требуем от Областного совета реорганизовать область в автономную». Набежали бы умники «с верхним образованием» и начали глотки драть, что решить такой вопрос на уровне области невозможно. На это надо было отвечать спокойно: «Депутатов Облсовета во власть никто насильно не тащил — они сами захотели. Теперь пусть придумают, как сделать область автономной, — на то они и власть. Вон, власти Крыма не то, что автономию придумали, а вообще отделились, и наши депутаты тоже что-нибудь придумают, чтобы была автономия. Не способны придумать — пусть подают всем стадом в отставку, а мы изберем тех, кто может!».

В этих петициях, помимо прямо заложенного смысла, был и иной смысл — антифашисты на площадях и в пикетах по растущему количеству подписей под петицией видели бы, что они, антифашисты, это не отдельная толпа на площади. Что они — это сотни тысяч сограждан области, которые тоже за них, которые сочувствуют им. Это ведь по-другому действовало бы и на власть — на ту же милицию, прокуратуру, суды. Одно дело, «гасить» даже тысячную толпу, другое дело, «гасить» даже сотню человек, являющихся представителями нескольких сотен тысяч сограждан, среди которых тебе — милиционеру, прокурору, судье — жить.

Надо было не самим объявлять себя властью, а заставить уже имеющуюся власть сделать то, что оно и так ОБЯЗАНА была сделать. Имея петицию, подписанную 200–300 тысяч жителей области, можно было и здания захватывать и расправой депутатам грозить. А просто так их захватить, всего лишь по примеру киевских фашистов, это вызвать у населения области вопрос: «Да кто вы такие? Откуда взялись?!» (В. Высоцкий).

Люди, способные захватить здание и с риском для жизни пойти на силовой контакт с противником, — это лучшие люди областей, а в условиях безнаказанных фашистских банд, да еще и поддерживаемых киевской хунтой, — это тоже было бы спасением. И захват зданий тоже мог быть «иной формой непосредственной демократии». Но только, повторю, в случае, если требования к власти тех, кто захватил здания, были основаны не на их собственных желаниях и представлениях, а на желаниях народа. А для этого, опять-таки, требовалось голоса народа учесть.

В итоге, антифашисты Юго-Востока сами отказались от народа, не использовали своего главного оружия — голосования, отказались вникнуть в законы Украины, которые в то время были за них, и начали тупо копировать киевских фашистов, не имея ни денег от заказчика революции, ни поддержки силовых структур Украины.

По большому счету, федерализация, как таковая, Украине не была нужна, но в такие моменты истории революционерам приходится делать то, что хочет народ, чтобы народ возглавить. А уж потом повести народ к своей цели. В этом референдуме о федерализации важен был сам факт проведения референдума, и если уж на то пошло, то в то конкретное время, важнее был референдум по иным вопросам.

Что сразу же нужно было делать антифашистам