Как работает исцеление. Как настроить внутренние ресурсы организма на выздоровление

Иногда исцеление, как и красота, предназначено для коллективного разума, а не только для отдельного пациента. Однажды Маэбу призвали на крещение недоношенного ребенка, родившегося у матери-наркоманки, которая после рождения ушла из больницы, не сказав ни слова. Ребенок был на жизнеобеспечении, настолько недоразвит, что не мог жить самостоятельно. Социальным службам потребовалось несколько дней, чтобы выследить мать и попросить разрешения снять его с жизнеобеспечения после того, как стало очевидно, что он не выживет. Когда они, наконец, позвонили матери, она отказалась дать ребенку имя, но дала разрешение снять его с жизнеобеспечения, а затем попросила, чтобы его крестили. Несколько медсестер, ухаживавших за брошенным ребенком, были в смятении. Мало того, что у него даже не было имени, но единственным указанием на то, что мать любит ребенка, была ее просьба о крещении. Капеллан Маэба была призвана крестить ребенка перед смертью. Единственными свидетелями были медсестры и один из врачей, которые заботились о нем и пытались его спасти. Когда она готовила воду и церемонию, то спросила имя ребенка. Медсестры собрались и, посоветовавшись, решили назвать его Давидом.

Церемония началась. Каждому воспитателю была предоставлена возможность подержать руки над водой, чтобы благословить ее своим исцеляющим прикосновением. «Давид, — сказала Маэба, — я крещу тебя во имя Отца, и Сына, и Святого Духа». И из-за особых обстоятельств, в которых она крестила ребенка без матери, она добавила: «Бог един: и он есть мать для всех нас, аминь». Когда вода попала на недоношенного ребенка, они не смогли сдержать слез. Этот коллективный катарсис длился несколько минут. Тогда оборудование было выключено, и ребенок умер. Глубокое чувство мира возникло, даже когда все оплакивали смерть Давида. После молчания, которое при любых других обстоятельствах казалось бы долгим и неловким, но в этом контексте должно было быть заветным, одна из медсестер неонатального отделения интенсивной терапии прокомментировала: «Это было необходимо. Для всех маленьких Давидов, которые здесь умирают». Все глубоко вздохнули. Она говорила за всех. Несмотря на свою короткую жизнь, несчастные обстоятельства и тяжелые раны, Давид был любим богом, и это исцелило их всех.

Не только пациенты нуждаются в психическом и духовном исцелении. Во многом медсестра в реанимации новорожденных говорила за всех работников здравоохранения и пациентов. Врачи и медсестры имеют самый высокий показатель выгорания по сравнению с любой другой профессией. Почти половина всех докторов сталкиваются с отсутствием энтузиазма к работе, чувством апатии и более черствым отношением к людям. Самый высокий уровень опустошения отмечается среди врачей и медсестер первичной медико-санитарной помощи, тех, кто находится на передовой здравоохранения, которая составляет более 50 %. Они также имеют высокий процент злоупотребления психоактивными веществами — почти 15 %. Показатель выгорания первичного звена за десять лет с 2007 года вырос почти на 20 %. Будучи капелланом больницы, Маэба обнаружила, что ее духовная помощь часто необходима персоналу. Это навело ее на мысль о проведении ежемесячного завтрака для сотрудников детского отделения интенсивной терапии.

Причин выгорания много: чрезмерная нагрузка, бумажная волокита, неэффективность системы здравоохранения, потеря контроля над медицинскими решениями, трудности в балансе между работой и личной жизнью. Перегоревшие врачи и медсестры не самые лучшие целители.

Но основной причиной опустошения, на мой взгляд, является потеря смысла. Это происходит из-за отсутствия у врачей и медсестер возможности заботиться о себе и пациентах во всех сферах их жизни. Несбалансированный акцент медицины на физических аспектах болезни наряду с экономическими и административными делами вытесняет исцеление, которое приносит пользу пациентам и позволяет вылечить человека полностью. Те, кто работает в первичной медико-санитарной помощи, несут самое тяжелое бремя, из года в год видя ухудшение состояния здоровья и благополучия больных. Врачи знают, как можно их поддержать, но у них нет времени или инструментов, чтобы заботиться о них.

К сожалению, это уныние начинается еще в Медицинской школе. Студенты-медики на первом курсе имеют высокий уровень альтруизма и эмпатии. Но он падает с каждым годом обучения. Это продолжается по мере того, как они начинают практику и обнаруживают, что медицинское обслуживание не предназначено для того, чтобы помочь пациентам излечиться и оставаться здоровыми, и не предоставляет основных инструментов, в которых они нуждаются. Наша «система здравоохранения» — это тройной оксюморон: она обслуживает только около 20 % населения, тем, кто работает в ней, трудно оказывать сострадательную помощь, и это не интегрированная система. Ни здоровье, ни забота, ни система!

Врачи и медсестры имеют самый высокий процент выгорания по сравнению с любой другой профессией.