Как сделать капитализм приемлемым для общества

Что если у нас нет возможности уйти от действительности ни первым, ни вторым способом? Что если власть капиталистов является основным препятствием на пути создания более справедливого общества, но ни она, ни неравенство не могут быть устранены, а рыночная экономика, основывающаяся на частной собственности, предлагает гораздо более захватывающие перспективы, чем народное хозяйство, основывающееся на «общественной» собственности, которая в конечном итоге всегда сводится к государственному контролю? Сосредоточение всей власти в руках государства, пусть даже от имени народа, в действительности означает ее концентрацию в руках небольшой властной элиты, которая будет использовать имеющиеся полномочия в собственных интересах (в частности, для подавления оппозиции). Людям, жаждущим власти, присуще своекорыстие, и чем шире круг полномочий, тем более опасными становятся властолюбцы. В соответствии со знаменитым изречением лорда Джона Дальберга-Актона: «Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно». Социал-демократия, как политическое движение людей, в большинстве своем не обладающих реальной властью, не имеет права забывать об этой важнейшей либеральной максиме – если только ей не придется спасаться от себя самой.

Социал-демократия действительно

превосходит либерализм, но не так, как представлялось социалистическим мыслителям. Фундаментальное значение различия между политическими правыми и левыми силами состоит в проведении границы между теми, кто обладает общепризнанной властью (правые), и теми, над кем они господствуют (левые). Если силы, над которыми доминировали, превращаются в господствующие, то бывшие левые становятся правыми, и наоборот. В этом и состояла обычная история переходов власти между соперничающими друг с другом кликами, во многих случаях с применением насилия, характерная практически для всех предшествовавших демократии обществ. Если данная точка зрения и является упрощением, то в самой незначительной степени. Во многих случаях существуют группы, не входящие в состав признанных властей, но свято верящие в них и в представляемый ими строгий порядок. Поэтому их представители выражают желание, чтобы власти заходили в своих действиях еще более вправо, чем они считают удобным для себя. Важным историческим примером в данном случае является прокоролевское движение во Франции в период реставрации Бурбонов, члены которого были большими роялистами, чем сам король. В наши дни на дальнем правом фланге находятся популисты, придерживающиеся расистских воззрений. Эти политические аутсайдеры неустанно призывают существующую власть к жесткому применению имеющихся у нее полномочий.

Карл Маркс был убежден в том, что поскольку к левым силам относится рабочий класс, то цикл изменения положения правых и левых неизбежно завершится, так как рабочие являются последним угнетенным классом, представляющим большинство народа. Его приход к власти означал бы полное исчезновение властных отношений. Но масса как таковая не способна прийти к власти. Она лишь выдвигает своих представителей, обещающих править по ее поручению, но неизбежно (по крайней мере, отчасти) следующих собственной властной программе. Трудящиеся же массы остаются там, где они всегда находились. Более высокая вероятность приобрести определенное политическое влияние появляется у рабочих тогда, когда у них имеется возможность выбора между конкурирующими элитами, и там, где общество предоставляет трудящимся множество различных институтов. И наоборот, эта вероятность снижается в том случае, когда трудящиеся противостоят монополистической элите, провозгласившей себя их единственным представителем, и там, где были ликвидированы институты, представлявшие якобы враждебные классы.