Как убедить тех, кого хочется прибить. Правила продуктивного спора без агрессии и перехода на личности

Самозащита, даже гарантированно обреченная на провал, полностью оправданна… ведь сопротивление злу есть благо само по себе.

Фанеле под восторженные аплодисменты зала вернулся на свое место, и я положил руку ему на плечо. Впереди нас ждала еще добрая половина дебатов. Наша победа была далеко не гарантирована, но мы нашли те дебаты, которые нам хотелось вести.

Четыре часа спустя мы с другом сидели в соседней столовой, томясь в ожидании вердикта. В зале на сцене шла церемония закрытия чемпионата. Представители университета и местных органов власти выступали с пространными речами и обменивались церемониальными ключами. Кто-то где-то пел.

Я то не мог вынести и вида еды, то из-за стресса в один присест слопал тарелку долмы. Наконец четыре команды-финалиста пригласили подняться на сцену; все подготовились к объявлению результатов. Нам все кивали, кто-то пытался обнять. Все знали, что дебаты уже закрыты, а тот факт, что судейская коллегия заседала очень долго, почти три часа, означал, что победить мог любой из четверки.

И вот, словно прекраснейшая в мире мелодия, прозвучал голос избавления: «Победило открывающее правительство». То есть мы с Фанеле!

Глава 6. Самозащита: как защищаться от задир

Свадьбу играли на горе Пелион, неподалеку от пещеры мудрого кентавра Хирона; на нее явился весь пантеон богов. Столь обильным был тот пир, столь богат яствами и напитками, что стал в умах многих поколений людей символом божественной роскоши и богатства. Музы пели, а сам Аполлон аккомпанировал им на лире. Подарки молодоженам, герою Пелею и морской нимфе Фетиде, варьировались от копья «из твердого, как железо, ясеня» до корзины с божественными солями.

Большинство гуляк не заметили маленького золотого яблочка, брошенного кем-то в толпу, но не три богини: Гера, Афина и Афродита. Они прочли на яблоке надпись: «Прекраснейшей», и каждая заявила свои права на плод. Разгорелась ссора, которую разрешил смертный по имени Парис, запустив цепочку событий, кульминацией которых стала Троянская война. Но за всей этой историей стоит еще одна, менее известная фигура – Эрида, или, в римской мифологии, Дискордия, богиня хаоса, беспорядка и раздоров.

В типичной версии мифа Эрида представлена богиней-ревнивицей, разгневанной решением жениха и невесты не приглашать ее на свадьбу. В мифе также говорится, что акт ее мести оказался более разрушительным, чем она сама могла представить: Троянская война привела к гибели Ахиллеса, сына Пелея и Фетиды.

В других источниках высказывается предположение, что Эрида действовала тогда в сговоре с Зевсом и мудрой Фемидой ради спасения мира от экологической катастрофы. В одном фрагменте эпической поэмы «Киприи», которую некоторые ученые называют приквелом к 

«Илиаде», изложена идея, получившая новую окраску в XXI веке: «Бесчисленные племена людей, хоть и рассеянные сильно, угнетали поверхность глубокогрудой земли, и Зевс, увидев это, сжалился и в мудром сердце своем решил облегчить всепитающую землю людей, начав великую битву Илианской войны, чтобы бремя смерти опустошило этот мир»[91].

Обе версии мифа объединяет мысль о том, что раздоры и ссоры в итоге ведут к смерти. Богам не нужно было ни огня, ни серы, чтобы сровнять с землей великий город и уничтожить его жителей. Достаточно оказалось их перессорить.

Для описания стиля спора, направленного не на раскрытие истины, а на победу над противником любым способом, древние греки воспользовались образом богини Эриды. Если диалектика на деле стремилась к истине и логике, то эристика соответствовала этим добродетелям только внешне. Эристик был шарлатаном и задирой и побеждал в дебатах за счет подрыва духа и сути этого занятия как такового.

Сократ не раз отчитывал эристиков, но в трактате «Республика» он занял куда более смиренную позицию. Так, в ходе спора с Главконом (братом Платона) философ отмечает, что люди, судя по всему, часто «впадают в [эристику] даже против своей воли»[92]. Главкон в ответ спросил, не относится ли данное замечание к их разговору. «Безусловно, – ответил Сократ. – Во всяком случае, боюсь, что мы, сами того не замечая, сползаем в спор».

Послание философа предельно ясно: избежать эристики невозможно, потому что мы, люди, таковы по своей природе. Любой из нас может вести спор нечестно или стать жертвой такого спорщика, даже не подозревая, что возникший в результате разлад таит в себе тлеющие угли, которые в нужных условиях превратятся в яркое всепоглощающее пламя.

* * *